Переворот - [63]
Внезапно дверь в небольшой смежный зал отворилась и в ней мелькнуло лицо Алексея Орлова.
— Здорово, Гриц, — окликнул он. — Подь сюды.
Ещё не подозревая худого, Потёмкин сделал шаг через порог, с удивлением оглядел полную строительного хлама комнату. И тут его кто-то схватил за шиворот. Створки за спиной хлопнули, и чьи-то сильные, безжалостные руки со всего размаху впечатали Потёмкина лицом в новенькие изразцы голландской печки.
Он не успел опомниться, как следующий удар обрушился ему на спину. Грицу вцепились в волосы и протащили носом по стене, сбивая хлипкую лепнину.
— Лех, Лех, в чём дело? — новоявленный камер-юнкер подавился собственными словами, больно стукнувшись подбородком о паркет. Из прокушенного языка рот быстро стал заполняться кровью.
Его колотили четверо здоровенных мужиков. Трое натужно сопели, и только Алехан время от времени ронял с остервенением:
— Царицу ему надо! Вздумал сам, вместо Гришки, к ней под бок! Сволочь! Предатель! Пригрели змею на груди!
Из этих возгласов Потёмкин понял, за что его бьют. Он знал — сопротивляться не будет. Пусть. Они правы. Не в свои сани не садись! Ведь он и правда их предал...
Алехан схватил врага за грудки и поднял с пола.
— Мы ж тебя, скотина, на улице подобрали! Мы ж к тебе, как к родному...
Лицо Алексея было перекошено, губы белые, рот скособочился. Самый спокойный из Орлов явно не владел собой. В него точно бес вселился.
— Не про тебя краля! — надсаженным голосом орал он. — Не для того берегли, чтоб ты своими грязными лапами ей под юбку лазал!
На губах Алексея появилась пена, а он всё бил и бил, как заведённый, не заботясь о том, что у врага уже, наверное, сломано несколько рёбер.
— Братцы, хватит, — взмолился Гришан. — Ведь убьёте! Ради бога... оставьте его!
Потёмкин видел, как Григорий в ужасе отвернулся к стене, продолжая шептать:
— Ради Христа... Ради Христа...
Камер-юнкер получил ещё несколько ударов на сдачу, а потом грозный рык старшего из Орлов — Ивана — прекратил побоище.
— Будет, будет. Поучили. Довольно.
Потёмкин слышал топот удаляющихся сапог, удар двери. Он попытался подняться. Не получилось. Остался лежать, изогнувшись, как червяк. Из разбитого носа уже натекла здоровенная лужа, а кровь капала и капала в неё.
Так прошло несколько часов. Терял ли он сознание? Гриц не помнил. За весь день в комнату никто не зашёл, а позвать на помощь голоса не было.
За стеной возились рабочие. Ставили стёкла в Зеркальной галерее. Смеялись. В обед, как положено, выпивали прямо на лесах. Травили байки. Если б хоть кто-нибудь из них заглянул в соседнюю дверь! Но мастеровым строго-настрого запретили мочиться во дворце по углам — только в цветники. Они делали это лихо, через окно второго этажа, прицельно попадая не на дорожки, а в куст жасмина, и хвалили друг друга за меткость...
Вечером и они ушли.
Наступила ночь. Потёмкин стал думать, что, наверное, он умрёт. Не от избиения, так от голода. Его найдут через несколько дней, а может недель. Будет ли она плакать?
Грица сморил не сон, а глубокое забытье, когда усталость берёт верх над болью. Он лежал в той же позе, на боку, неуклюже выбросив руку вперёд и растопырив ноги.
Около полуночи дверь скрипнула, и возле самого уха Потёмкина зашелестел батист. Графиня Брюс на ощупь пробиралась через пустое, как ей казалось, помещение, за которым, она знала, была лестница во внутренний висячий садик. У Прасковьи Александровны там было назначено сегодня свидание с одним из печников. Крепкий малый, она его сразу приглядела в бригаде вологодских мастеров, лучше них никто не кладёт печи-голландки. Разве что сами голландцы.
Графине соблазнить крестьянина нетрудно, а Брюсша умела удивительно доходчиво объяснить любой дубине, что ей надо. Нынче ночью она познает простое деревенское блаженство в объятиях сильного, здорового зверя, на новеньком дёрне под кустами роз...
Занеся ногу вперёд, Парас споткнулась обо что-то мягкое. Сначала она решила: мешок с извёсткой. Но когда наклонилась и, растопырив руки, ощупала препятствие, то пришла в ужас.
— Боже мой, кто здесь? — пролепетала графиня.
Луна показалась из-за туч, и в её свете Прасковья Александровна смогла разглядеть «покойника». Она с трудом узнала в опухшем, измазанном кровью лице хорошо знакомые черты.
— Гриц, — всплеснула руками Брюсша. — Гриц, голубчик, да как же это?
Страх, минуту назад владевший ею, улетучился. Она с силой рванула рубашку на груди несчастного и наклонилась послушать сердце. Слабый стук был ей ответом. От запаха потного мужского тела Брюс замутило. «Живой. Живой. Мертвецы так не пахнут!»
— Ты подожди, миленький, — обратилась она к лежащему, точно он мог её услышать. — Я сейчас, я скоро.
Печник, уже битый час прохлаждавшийся в саду, был мобилизован на перетаскивание «трупа».
— Молчи и делай, что говорят, — цыкнула на него графиня. — Неси за мной. В мои покои. Не надо поднимать шум. Это весьма важное лицо, друг Её Величества. Не ровен час на нас нападут, чтоб его добить.
Парень чуть со страху не наделал в штаны. Но всё же не посмел ослушаться и, покряхтывая, донёс Грица до покоев Прасковьи Александровны. Как фрейлина императрицы и её ближайшая подруга, Брюс занимала в новом дворце роскошные комнаты над жилыми помещениями государыни. В покои Като от неё вела внутренняя деревянная лестница.
Среди правителей России императрица Екатерина II, или Екатерина Великая (1729–1796), занимает особое место. Немка по происхождению, не имевшая никаких династических прав на русский престол, она захватила его в результате переворота и в течение тридцати четырех лет самодержавно и твердо управляла огромной империей. Время ее правления называют «золотым веком» русского дворянства. Две победоносные войны с Турцией и одна со Швецией, присоединение Крыма и освоение Новороссии, разделы Польши, в результате которых православные украинские земли вошли в состав Российского государства, — все это тоже блестящие достижения «золотого века» Екатерины.
Его называли гением и узурпатором, блестящим администратором и обманщиком, создателем «потемкинских деревень». Екатерина II писала о нем как о «настоящем дворянине», «великом человеке», не выполнившем и половину задуманного. Первая отечественная научная биография светлейшего князя Потемкина-Таврического, тайного мужа императрицы, создана на основе многолетних архивных разысканий автора. От аналогов ее отличают глубокое раскрытие эпохи, ориентация на документ, а не на исторические анекдоты, яркий стиль.
Книга известного историка и писателя Ольги Елисеевой рассказывает о молодых годах Екатерины — будущей «владычицы полумира». Еще в 14 лет она составила свой план: «нравиться супругу, императрице Елизавете и народу» — и ничего не забыла, чтобы достигнуть в этом успеха. Какие средства использовала юная супруга наследника для осуществления своих амбициозных планов? Искренне ли желала она наделить своих поданных «счастьем, свободой и собственностью»? Как республиканка «в душе» стала одним из самых могущественных самодержцев? Чтобы заглянуть в тайники души Екатерины Великой, автор обращается к ее воспоминаниям…
Наши современники хорошо усвоили со школьной скамьи, что Бенкендорф был для Пушкина «злой мачехой», нерадивой нянькой. Зададимся вопросом: а кем Пушкин был для Бенкендорфа? Скрещение биографии Бенкендорфа с биографией Пушкина — удобный случай рассказать о шефе жандармов больше, чем принято. И не только о нем. За плечами Александра Христофоровича вырастает целый мир, встают события и люди, которые как будто не играют в жизни поэта особой роли или значатся «недругами». Читателю полезно узнать, что коловращение вокруг поэта было далеко не единственным и даже не центральным в тогдашней русской вселенной.
1. Ольга Елисеева против Эдварда Радзинского.2. Дмитрий Олейников против Мурада Аджи.3. Дмитрий Володихии против Анатолия Фоменко.Эта книга может быть названа «язвокорчевательной». Если авторам удалось выкорчевать несколько язв на многострадальном, уже почти при смерти находящемся теле отечественной истории, они считают свою задачу выполненной.Автор сканирования и проверки текста:Иван Сергеевич Юрьев.
Сборник «Огненный рубеж» посвящен событиям Великого Стояния на Угре 1480 года. В книгу вошли историко-мистические, историко-приключенческие, просто исторические повести и рассказы. Тихая река Угра – не только рубеж обороны, где решалась судьба юной России. Это еще и мистический рубеж, место, где силы зла оказывают страшное давление и на полки, и на души людей. Древнее зло оживает в душах, но с ним можно справиться, потому что на всякую силу найдется сила еще большая.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Повесть о рыбаках и их детях из каракалпакского аула Тербенбеса. События, происходящие в повести, относятся к 1921 году, когда рыбаки Аральского моря по призыву В. И. Ленина вышли в море на лов рыбы для голодающих Поволжья, чтобы своим самоотверженным трудом и интернациональной солидарностью помочь русским рабочим и крестьянам спасти молодую Республику Советов. Автор повести Галым Сейтназаров — современный каракалпакский прозаик и поэт. Ленинская тема — одна из главных в его творчестве. Известность среди читателей получила его поэма о В.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
Князь Потемкин возвращается после блистательного завершения турецкой компании в Петербург и устраивает императрице форменный допрос. Почему она не замечает его страсти? Почему, когда рядом он, ищет встречи с другими? Потемкин соглашается помочь выбраться Екатерине из нового политического кризиса, если она тайно обвенчается с ним. После мучительных сомнений, Екатерина соглашается…
Нестор Махно – известный революционер-анархист, одна из ключевых фигур первых лет существования Советской России, руководитель крестьянской повстанческой армии на Украине, человек неординарный и противоречивый, который искренне хотел построить новый мир, «где солнце светит над всей анархической землей и счастье – для всех, а не для кучки богатеев». Жизнь его редко бывала спокойной, он много раз подвергался нешуточной опасности, но не умер, и потому люди решили, что у него «девять жизней, як у кошки». В третьей книге трилогии акцент сделан на периоде 1919–1922 годов, когда Махно разошёлся в политических взглядах с большевиками и недавние союзники в борьбе за новый мир стали непримиримыми врагами.
Нестор Махно – известный революционер-анархист, одна из ключевых фигур первых лет существования Советской России, руководитель крестьянской повстанческой армии на Украине, человек неординарный и противоречивый, который искренне хотел построить новый мир, «где солнце светит над всей анархической землей и счастье – для всех, а не для кучки богатеев». Жизнь его редко бывала спокойной, он много раз подвергался нешуточной опасности, но не умер, и потому люди решили, что у него «девять жизней, як у кошки».Во второй книге трилогии основное внимание уделено периоду с начала 1918 года до весны 1919-го, когда Махно ведёт активные боевые действия против «германцев», стремящихся оккупировать Украину, а также против белогвардейцев.
Нестор Махно – известный революционер-анархист, одна из ключевых фигур первых лет существования советской России, руководитель крестьянской повстанческой армии на Украине, человек неординарный и противоречивый, который искренне хотел построить новый мир, «где солнце светит над всей анархической землей и счастье – для всех, а не для кучки богатеев». Жизнь его редко бывала спокойной, он много раз подвергался нешуточной опасности, но не умер, и потому люди решили, что у него «девять жизней, як у кошки». В первой книге трилогии основное внимание уделено началу революционной карьеры Махно.