Переворот - [5]
Глава 2
МЕТАТЕЛЬ СУДЕБ
Едва в соборе Сан-Марко прозвонили к вечерне, как чёрные, тугие карты легли на стол. Их гладкая, блестящая, словно чешуя, поверхность была испещрена белыми значками. Кости, черепа, открывающиеся гробы, розы и треугольники — всё казалось припорошено костной мукой времени. И только обрез светился тонкой золотой ниткой.
Прекрасный город дремал в сумеречный час. Его воздух и вода дрожали, как стекло, а дворцы и тёмные линии каналов, мнилось, были наведены по зеркалу. Не всякий путешественник знал, что это дряхлое великолепие вот уже которое столетие разлагается заживо. Морская тина, рыбья требуха и человеческие нечистоты оставались на мощённых гранитом площадях после каждого прилива. Их вонь перебивала ароматы фиалок и дорогих восточных пряностей. Сколько бы жители не окуривали углы домов, лестницы и прихожие, избавиться от неё было невозможно, ибо неземной парадиз гнил сам по себе — сваями, вбитыми в морское дно, подмокшей штукатуркой, влажным шёлком обоев и тафтяными стельками башмаков, выставленных на ночь за дверь.
Хотелось схватить булыжник и зашвырнуть в резное отражение домов на воде, как в чёрное зеркало.
Вспарывая бархатную волну, к дубовой пристани подошла длинноносая лодка и врезалась килем в разбухшие доски. Тошнотворный запах гнили ударил пассажирам в нос. Их было трое. Вспугнутый, как олень, мальчик с лицом ангела, сеньор средних лет и дама в белой маске. Мужчина первым выпрыгнул из лодки и помог выбраться своим спутникам. Причём по отношению к ребёнку он проявил большую предупредительность, чем к женщине.
— Merci, — послышался звенящий детский голос.
— Не стоит благодарностей, ma princesse.
Сеньор подошёл к двери, над которой в изъеденном морской солью известняке красовался лапчатый мальтийский крест, и трижды постучал медным молотком по отполированной металлической пластинке.
Через несколько минут послышался шорох, створки распахнулись легко, без обычного скрипа. Казалось, стоит их отпустить, и они тотчас же схлопнутся, как крылья бабочки или... устье разверстой могилы. Ребёнок вздрогнул и прянул назад, прижавшись спиной к ногам спутницы. Но сеньор слегка подтолкнул его вперёд.
— Не бойтесь, дитя моё, — шепнул он. — Здесь все собрались лишь для того, чтоб оказать вам помощь.
Эта фраза была произнесена на языке резком и корявом, никак не вязавшимся с сумеречным изяществом окружающего мира. Казалось, сам его напористый строй способен разрушить волшебную дымку, из которой выступали розоватые стены палаццо Таро. Название особняка немало позабавило благородного сеньора. Ведь он прибыл сюда именно из-за карт, а вовсе не в качестве провожатого капризного дитяти. Впрочем, и ребёнок тоже имел смысл.
Оказавшись в тёмной прихожей — по-венециански тесной и сразу упиравшейся в лестницу — гости двинулись на огонёк, зеленовато чадивший под высокими стрельчатыми сводами. Старый, облезлый, как кот, привратник шаркал туфлями и не выказывал ни малейшего почтения.
— Мне страшно, — шёпотом сказал ребёнок сопровождавшей его даме.
— Потерпи, Лиза, — строго отозвалась та и взяла воспитанницу за руку.
— Почему мы не можем поехать домой? — настаивала та. — В Дарагановку, к тёте?
— Потому, душа моя, — грустно возразила дама, — что там для тебя не безопасно. Кроме того, разве пристало принцессе жить в глуши?
«А разве пристало принцессе таскаться по чужим людям, искать защиты и покровительства?» — про себя подумала девочка, но вслух ничего не сказала.
Гости поднялись наверх. После тесной прихожей приёмная показалась им на редкость просторной комнатой с низким дубовым потолком и огромными окнами во всю стену. Они выходили на канал, и казалось, что путники попали на корабль, уже покинувший венецианскую гавань. У Лизы перехватило дыхание, но робость не оставила её. «Где мы? Зачем? К кому приехали?»
У окна стоял высокий человек в алой рясе. Услышав шаги за спиной, он тотчас обернулся и поразил девочку неприятно цепким взглядом крохотных чёрных глаз, как изюмины в булку, вмятых в добродушное пухлое лицо.
— Рад приветствовать вас, кардинал Флёри, — сеньор поклонился светски, без тени почтения к сану.
— Безмерно счастлив вашему прибытию, господин де Сен-Жермен. Я торчу здесь уже неделю и, надо сказать, мои французские косточки не в ладах с венецианской сыростью.
Разговор шёл слишком быстро, чтоб Лиза, хотя и знакомая с итальянским, могла за ним уследить. Но от её внимания не укрылось, что милейший граф не подошёл поцеловать руку и получить благословение у кардинала. А тот ничуть не удивился такому поведению и как будто даже сам заискивал перед гостем.
— Вот, дорогой друг, — сказал Сен-Жермен, подталкивая Лизу вперёд, — дитя, о котором я писал вам и в судьбе которого столь заинтересован Папа. Это Лиза Дараган, дочь покойной императрицы Елизаветы и Алексея Разумовского от законного, — последнее слово граф нарочито выделил голосом, — брака. При счастливых обстоятельствах лет через десять — двенадцать она сможет претендовать на престол.
Кардинал Флёри с сомнением потёр нос.
— Друг мой, вы уверены в том, что говорите?
Среди правителей России императрица Екатерина II, или Екатерина Великая (1729–1796), занимает особое место. Немка по происхождению, не имевшая никаких династических прав на русский престол, она захватила его в результате переворота и в течение тридцати четырех лет самодержавно и твердо управляла огромной империей. Время ее правления называют «золотым веком» русского дворянства. Две победоносные войны с Турцией и одна со Швецией, присоединение Крыма и освоение Новороссии, разделы Польши, в результате которых православные украинские земли вошли в состав Российского государства, — все это тоже блестящие достижения «золотого века» Екатерины.
Его называли гением и узурпатором, блестящим администратором и обманщиком, создателем «потемкинских деревень». Екатерина II писала о нем как о «настоящем дворянине», «великом человеке», не выполнившем и половину задуманного. Первая отечественная научная биография светлейшего князя Потемкина-Таврического, тайного мужа императрицы, создана на основе многолетних архивных разысканий автора. От аналогов ее отличают глубокое раскрытие эпохи, ориентация на документ, а не на исторические анекдоты, яркий стиль.
Книга известного историка и писателя Ольги Елисеевой рассказывает о молодых годах Екатерины — будущей «владычицы полумира». Еще в 14 лет она составила свой план: «нравиться супругу, императрице Елизавете и народу» — и ничего не забыла, чтобы достигнуть в этом успеха. Какие средства использовала юная супруга наследника для осуществления своих амбициозных планов? Искренне ли желала она наделить своих поданных «счастьем, свободой и собственностью»? Как республиканка «в душе» стала одним из самых могущественных самодержцев? Чтобы заглянуть в тайники души Екатерины Великой, автор обращается к ее воспоминаниям…
Наши современники хорошо усвоили со школьной скамьи, что Бенкендорф был для Пушкина «злой мачехой», нерадивой нянькой. Зададимся вопросом: а кем Пушкин был для Бенкендорфа? Скрещение биографии Бенкендорфа с биографией Пушкина — удобный случай рассказать о шефе жандармов больше, чем принято. И не только о нем. За плечами Александра Христофоровича вырастает целый мир, встают события и люди, которые как будто не играют в жизни поэта особой роли или значатся «недругами». Читателю полезно узнать, что коловращение вокруг поэта было далеко не единственным и даже не центральным в тогдашней русской вселенной.
1. Ольга Елисеева против Эдварда Радзинского.2. Дмитрий Олейников против Мурада Аджи.3. Дмитрий Володихии против Анатолия Фоменко.Эта книга может быть названа «язвокорчевательной». Если авторам удалось выкорчевать несколько язв на многострадальном, уже почти при смерти находящемся теле отечественной истории, они считают свою задачу выполненной.Автор сканирования и проверки текста:Иван Сергеевич Юрьев.
Сборник «Огненный рубеж» посвящен событиям Великого Стояния на Угре 1480 года. В книгу вошли историко-мистические, историко-приключенческие, просто исторические повести и рассказы. Тихая река Угра – не только рубеж обороны, где решалась судьба юной России. Это еще и мистический рубеж, место, где силы зла оказывают страшное давление и на полки, и на души людей. Древнее зло оживает в душах, но с ним можно справиться, потому что на всякую силу найдется сила еще большая.
«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
Князь Потемкин возвращается после блистательного завершения турецкой компании в Петербург и устраивает императрице форменный допрос. Почему она не замечает его страсти? Почему, когда рядом он, ищет встречи с другими? Потемкин соглашается помочь выбраться Екатерине из нового политического кризиса, если она тайно обвенчается с ним. После мучительных сомнений, Екатерина соглашается…
Нестор Махно – известный революционер-анархист, одна из ключевых фигур первых лет существования Советской России, руководитель крестьянской повстанческой армии на Украине, человек неординарный и противоречивый, который искренне хотел построить новый мир, «где солнце светит над всей анархической землей и счастье – для всех, а не для кучки богатеев». Жизнь его редко бывала спокойной, он много раз подвергался нешуточной опасности, но не умер, и потому люди решили, что у него «девять жизней, як у кошки». В третьей книге трилогии акцент сделан на периоде 1919–1922 годов, когда Махно разошёлся в политических взглядах с большевиками и недавние союзники в борьбе за новый мир стали непримиримыми врагами.
Нестор Махно – известный революционер-анархист, одна из ключевых фигур первых лет существования Советской России, руководитель крестьянской повстанческой армии на Украине, человек неординарный и противоречивый, который искренне хотел построить новый мир, «где солнце светит над всей анархической землей и счастье – для всех, а не для кучки богатеев». Жизнь его редко бывала спокойной, он много раз подвергался нешуточной опасности, но не умер, и потому люди решили, что у него «девять жизней, як у кошки».Во второй книге трилогии основное внимание уделено периоду с начала 1918 года до весны 1919-го, когда Махно ведёт активные боевые действия против «германцев», стремящихся оккупировать Украину, а также против белогвардейцев.
Нестор Махно – известный революционер-анархист, одна из ключевых фигур первых лет существования советской России, руководитель крестьянской повстанческой армии на Украине, человек неординарный и противоречивый, который искренне хотел построить новый мир, «где солнце светит над всей анархической землей и счастье – для всех, а не для кучки богатеев». Жизнь его редко бывала спокойной, он много раз подвергался нешуточной опасности, но не умер, и потому люди решили, что у него «девять жизней, як у кошки». В первой книге трилогии основное внимание уделено началу революционной карьеры Махно.