Переворот - [13]
Кабаки и винные погреба взломали ещё ночью. Солдаты киверами черпали из бочек красное венгерское вино. Возбуждённый гул плыл над городом, сливаясь с радостным перезвоном колоколов, которым приветствовали императрицу все церкви по пути следования.
— Смотри, как тебе рады, — сказал Орлов, наклоняясь с седла к открытой коляске, в которой ехала Екатерина.
— Да? — усмехнулась та. — И на медведя смотреть собираются. Как вы полагаете, капитан, вы и ваши друзья контролируете положение в городе?
Гришан крякнул. В этом он был совсем не уверен. Да и может ли горстка заговорщиков контролировать многотысячные толпы народа?
Казанский собор был уже близко. Возле него на площади выстроились Преображенский и Семёновский полки. Екатерина сразу заметила, что нет Конной гвардии, и это сильно обеспокоило её. Она полностью доверяла Потёмкину и полагала, что только крайние обстоятельства могли помешать ему привести товарищей вовремя. Возможно, в городе остались верные Петру части? Они могли перекрыть улицы и задержать конногвардейцев. Неужели где-то идёт бой?
Карета уже подъехала к высоким ступеням собора, на которых Екатерину встречало духовенство в праздничном облачении. Митрополит держал в руках тяжёлый золотой крест с аметистами. По правую руку от него выстроились сенаторы, сыскавшиеся в городе. Те немногие, кто удостоился чести сопровождать императора в загородную резиденцию, сегодня проиграли.
Возглавлял вельмож Никита Иванович Панин. Чувствовалось, что он нервничает и от этого притоптывает ногой, как камер-паж на первом балу. Его чело хранило следы дурно проведённой ночи, и всегдашнее выражение приятности было смазано кривой подергивающейся улыбкой.
— Рад приветствовать госпожу регентшу... — начал было он и осёкся, поняв по раздражённому движению головы гетмана, что их затея провалилась. — Счастлив приветствовать мою императрицу...
«Так-то лучше», — кивнула Екатерина.
— ...и представить вам высший генералитет и сенаторов, собравшихся здесь для принесения присяги новому государю... государыне. — Никита Иванович всё ещё нарочито сбивался, стараясь напомнить императрице о правах своего воспитанника.
— Господин Панин, — с неожиданной сухостью в голосе осведомилась Екатерина, — где мой сын?
— В городе неспокойно, мадам, — залепетал вельможа. — Я оставил его во дворце под надёжной охраной.
— Сегодня в столице есть что-то надёжное? — скептически бросила императрица. — Дорогой друг, — её тон стал доверительным, — вы единственный человек, на которого я могу положиться. Ступайте немедленно к царевичу и оставайтесь с ним под охраной семёновцев. Гвардейцы знают вас как одного из наших вожаков и будут послушны вашим приказаниям. С вами Павлу ничего не грозит.
Никите Ивановичу оставалось только низко склонить голову и облобызать протянутую для прощания руку. Ловко! Его отсылали в самый ответственный момент.
— А как же присяга? — попытался возразить он.
— В формальностях ли дело? — ободряюще улыбнулась ему императрица. — Поцелуете крест позже. О вашей преданности мне хорошо известно.
Последние слова содержали обидный намёк, и Панин должен был сделать вид, что не расслышал его. «Хорошо же, — думал он. — На первом кону выиграли вы и ваши друзья-гвардейцы. Но не следует думать, что партия закончена». Он поспешил откланяться и исчез за спинами обступивших Екатерину сенаторов.
Начиналась присяга. Преосвященный сказал речь и вытянул вперёд крест, с трудом удерживая его обеими руками. С двух сторон митрополита под локти подхватили священники помоложе. Като стояла возле, милостиво улыбаясь каждому кто подходил целовать крест, а затем ей руку, и мучительно страдала от того, что подмышки у неё мокрые, по спине стекают ручьи, а лицо в пыли. На зоре она не успела умыться, натянула платье поверх ночного белья, протряслась в карете, пропотела и пропылилась насквозь. Чулки, которые в спешке подала ей Марфа, оказались чересчур тёплыми, а дорожные туфли — на слишком маленьком каблуке.
«Только бы умыться, — думала императрица, стараясь протягивать руку не слишком широким жестом, чтоб, не дай бог, не обдать господ сенаторов едким ароматом конюшни. Она скосила глаза на Алексея. Поручик был не лучше неё — тоже грязный и не выспавшийся. Но, кажется, он чувствовал себя привычнее. Только зло поводил в разные стороны головой, как норовистый скакун. Тогда в карете он не позволил себе лишнего. Один поцелуй. Но долгий и глубокий, как нырок под воду.
Присяга шла уже к концу, когда из соседнего с площадью проулка, от канала послышался дробный топот беспорядочно скачущих лошадей, и к Казанскому собору наконец вылетел Конногвардейский полк. Всадники спешили, не держали строй и, когда выровнялись в шеренгу за преображенцами, обиженно гудели, толкая товарищей крупами и боками лошадей. Офицеров среди них было маловато. Из общей выцветшей зелени мундиров яркими пятнами выделялась только пара человек — адъютант принца Георга Голштинского Потёмкин и секунд-ротмистр Хитрово.
Екатерина сделала им милостивый знак подойти. Оба юноши спешились и нетвёрдой после скачки походкой двинулись к ступеням. Сенаторы нехотя пропустили взмыленных и взвинченных донельзя мальчишек. Като усмехнулась: среди роскошно одетых государственных мужей её «секрет» — те, кто сегодня действительно делал дело, — отличались крайней неопрятностью.
Среди правителей России императрица Екатерина II, или Екатерина Великая (1729–1796), занимает особое место. Немка по происхождению, не имевшая никаких династических прав на русский престол, она захватила его в результате переворота и в течение тридцати четырех лет самодержавно и твердо управляла огромной империей. Время ее правления называют «золотым веком» русского дворянства. Две победоносные войны с Турцией и одна со Швецией, присоединение Крыма и освоение Новороссии, разделы Польши, в результате которых православные украинские земли вошли в состав Российского государства, — все это тоже блестящие достижения «золотого века» Екатерины.
Его называли гением и узурпатором, блестящим администратором и обманщиком, создателем «потемкинских деревень». Екатерина II писала о нем как о «настоящем дворянине», «великом человеке», не выполнившем и половину задуманного. Первая отечественная научная биография светлейшего князя Потемкина-Таврического, тайного мужа императрицы, создана на основе многолетних архивных разысканий автора. От аналогов ее отличают глубокое раскрытие эпохи, ориентация на документ, а не на исторические анекдоты, яркий стиль.
Сборник «Огненный рубеж» посвящен событиям Великого Стояния на Угре 1480 года. В книгу вошли историко-мистические, историко-приключенческие, просто исторические повести и рассказы. Тихая река Угра – не только рубеж обороны, где решалась судьба юной России. Это еще и мистический рубеж, место, где силы зла оказывают страшное давление и на полки, и на души людей. Древнее зло оживает в душах, но с ним можно справиться, потому что на всякую силу найдется сила еще большая.
Книга известного историка и писателя Ольги Елисеевой рассказывает о молодых годах Екатерины — будущей «владычицы полумира». Еще в 14 лет она составила свой план: «нравиться супругу, императрице Елизавете и народу» — и ничего не забыла, чтобы достигнуть в этом успеха. Какие средства использовала юная супруга наследника для осуществления своих амбициозных планов? Искренне ли желала она наделить своих поданных «счастьем, свободой и собственностью»? Как республиканка «в душе» стала одним из самых могущественных самодержцев? Чтобы заглянуть в тайники души Екатерины Великой, автор обращается к ее воспоминаниям…
Наши современники хорошо усвоили со школьной скамьи, что Бенкендорф был для Пушкина «злой мачехой», нерадивой нянькой. Зададимся вопросом: а кем Пушкин был для Бенкендорфа? Скрещение биографии Бенкендорфа с биографией Пушкина — удобный случай рассказать о шефе жандармов больше, чем принято. И не только о нем. За плечами Александра Христофоровича вырастает целый мир, встают события и люди, которые как будто не играют в жизни поэта особой роли или значатся «недругами». Читателю полезно узнать, что коловращение вокруг поэта было далеко не единственным и даже не центральным в тогдашней русской вселенной.
1. Ольга Елисеева против Эдварда Радзинского.2. Дмитрий Олейников против Мурада Аджи.3. Дмитрий Володихии против Анатолия Фоменко.Эта книга может быть названа «язвокорчевательной». Если авторам удалось выкорчевать несколько язв на многострадальном, уже почти при смерти находящемся теле отечественной истории, они считают свою задачу выполненной.Автор сканирования и проверки текста:Иван Сергеевич Юрьев.
Настоящая книга является переводом воспоминаний знаменитой женщины-воительницы наполеоновской армии Терезы Фигёр, известной также как драгун Сан-Жен, в которых показана драматическая история Франции времен Великой французской революции, Консульства, Империи и Реставрации. Тереза Фигёр участвовала во многих походах, была ранена, не раз попадала в плен. Она была лично знакома с Наполеоном и со многими его соратниками.Воспоминания Терезы Фигёр были опубликованы во Франции в 1842 году. На русском языке они до этого не издавались.
В книге рассматривается история древнего фракийского народа гетов. Приводятся доказательства, что молдавский язык является преемником языка гетодаков, а молдавский народ – потомками древнего народа гето-молдован.
Новый остросюжетный исторический роман Владимира Коломийца посвящен ранней истории терцев – славянского населения Северного Кавказа. Через увлекательный сюжет автор рисует подлинную историю терского казачества, о которой немного известно широкой аудитории. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
В романе выдающегося польского писателя Ярослава Ивашкевича «Красные щиты» дана широкая панорама средневековой Европы и Востока эпохи крестовых походов XII века. В повести «Мать Иоанна от Ангелов» писатель обращается к XVII веку, сюжет повести почерпнут из исторических хроник.
Олег Николаевич Михайлов – русский писатель, литературовед. Родился в 1932 г. в Москве, окончил филологический факультет МГУ. Мастер художественно-документального жанра; автор книг «Суворов» (1973), «Державин» (1976), «Генерал Ермолов» (1983), «Забытый император» (1996) и др. В центре его внимания – русская литература первой трети XX в., современная проза. Книги: «Иван Алексеевич Бунин» (1967), «Герой жизни – герой литературы» (1969), «Юрий Бондарев» (1976), «Литература русского зарубежья» (1995) и др. Доктор филологических наук.В данном томе представлен исторический роман «Кутузов», в котором повествуется о жизни и деятельности одного из величайших русских полководцев, светлейшего князя Михаила Илларионовича Кутузова, фельдмаршала, героя Отечественной войны 1812 г., чья жизнь стала образцом служения Отечеству.В первый том вошли книга первая, а также первая и вторая (гл.
Книга Елены Семёновой «Честь – никому» – художественно-документальный роман-эпопея в трёх томах, повествование о Белом движении, о судьбах русских людей в страшные годы гражданской войны. Автор вводит читателя во все узловые события гражданской войны: Кубанский Ледяной поход, бои Каппеля за Поволжье, взятие и оставление генералом Врангелем Царицына, деятельность адмирала Колчака в Сибири, поход на Москву, Великий Сибирский Ледяной поход, эвакуация Новороссийска, бои Русской армии в Крыму и её Исход… Роман раскрывает противоречия, препятствовавшие успеху Белой борьбы, показывает внутренние причины поражения антибольшевистских сил.
Зима 1818 года. Войны с Наполеоном окончены. Во Франции стоит русский оккупационный корпус, возглавляемый графом Михаилом Семеновичем Воронцовым. Военные баталии стихли, но начинаются баталии дипломатические, которые точно так же приводят к гибели людей, а могут привести к возобновлению военных действий. Чтобы не допустить этого, Михаил Воронцов вынужден с помощью своих друзей из Петербурга распутывать интриги дипломатов… и в это время, так некстати, встречает очаровательную Лизу. «Париж слезам не верит» – первый роман известной писательницы Ольги Елисеевой из цикла, посвященного Михаилу Воронцову.
Нестор Махно – известный революционер-анархист, одна из ключевых фигур первых лет существования Советской России, руководитель крестьянской повстанческой армии на Украине, человек неординарный и противоречивый, который искренне хотел построить новый мир, «где солнце светит над всей анархической землей и счастье – для всех, а не для кучки богатеев». Жизнь его редко бывала спокойной, он много раз подвергался нешуточной опасности, но не умер, и потому люди решили, что у него «девять жизней, як у кошки». В третьей книге трилогии акцент сделан на периоде 1919–1922 годов, когда Махно разошёлся в политических взглядах с большевиками и недавние союзники в борьбе за новый мир стали непримиримыми врагами.
Нестор Махно – известный революционер-анархист, одна из ключевых фигур первых лет существования Советской России, руководитель крестьянской повстанческой армии на Украине, человек неординарный и противоречивый, который искренне хотел построить новый мир, «где солнце светит над всей анархической землей и счастье – для всех, а не для кучки богатеев». Жизнь его редко бывала спокойной, он много раз подвергался нешуточной опасности, но не умер, и потому люди решили, что у него «девять жизней, як у кошки».Во второй книге трилогии основное внимание уделено периоду с начала 1918 года до весны 1919-го, когда Махно ведёт активные боевые действия против «германцев», стремящихся оккупировать Украину, а также против белогвардейцев.
Нестор Махно – известный революционер-анархист, одна из ключевых фигур первых лет существования советской России, руководитель крестьянской повстанческой армии на Украине, человек неординарный и противоречивый, который искренне хотел построить новый мир, «где солнце светит над всей анархической землей и счастье – для всех, а не для кучки богатеев». Жизнь его редко бывала спокойной, он много раз подвергался нешуточной опасности, но не умер, и потому люди решили, что у него «девять жизней, як у кошки». В первой книге трилогии основное внимание уделено началу революционной карьеры Махно.