Перевоплощение - [19]

Когда, заканчивая свою спецбиологическую школу, я стал спрашивать у знакомых моих родителей (папа у меня писатель, мама учёный-химик, поэтому к нам в дом приходили, что называется, и физики, и лирики), в чём же смысл жизни, они отвечали: «Не спрашивай, потому что есть вопросы, которые не имеет смысла задавать». Они же мне добра хотели! Понимаете? У них не было ответа. И это объяснимо в свете вышесказанного. Какой может быть высокий смысл в случайном мире для случайного человека?

Но жить без смысла человек тоже не может. И потому люди стараются придумать его, и как результат звучат заявления типа: «Ну как же, у каждого есть свой смысл жизни». Другими словами, человек становится богом и определяет, зачем он здесь в этот момент появился. Искусственность такой модели очевидна.

Когда мы берём с вами модель «Б-г есть», сразу же появляется смысл. Если вся эта Вселенная была кем-то сделана, то, значит, была и цель Творения. А если была цель, то у каждого сотворённо-го есть своё место и своё предназначение. Всё осмысленно.

Так не логичнее ли задать вопрос «А зачем я здесь?» Тому, Кто создал весь мир. Это мы и сделаем чуть позже в одном из наших упражнений. Но давайте идти по порядку.

Глава тринадцатая КОГДА ЕСТЬ РАДИ ЧЕГО

Страх боли, мучений, страданий

Последний страх, что мы разберём, – страх боли, мучений и страданий.

Вы можете спросить: Какая разница, ведь и светский человек боится боли, и религиозный, тот, кто знает, что существует Творец, тоже боится страданий и мучений? Разве соблюдающие Тору радуются мучениям? Никто не радуется. Так в чём разница?

Оказывается, различие есть – и очень большое – и зависит оно от ответа на предыдущий вопрос о смысле жизни. А именно, есть СМЫСЛ в этих мучениях или нет? Современные медицинские исследования показывают, что если есть смысл в страданиях и мучениях, то они воспринимаются намного легче. Когда люди не видят смысла в том, что с ними происходит, они ощущают страдания во много раз сильнее, чем человек, знающий, за что он страдает. Женщинам, например, понять это легче благодаря родам. (Представим, что будет, если пройти то же самое, но без появления в итоге ребёнка.)

Много лет я участвовал в лечении, реабилитации людей, побывавших в автокатастрофах, и видел много разных случаев. Начиная с самых типичных, когда машина останавливается на красный свет, а сзади в неё врезается другой автомобиль, отчего зачастую больше всех достаётся пассажиру на заднем сиденье.

А вот реальное происшествие из самых нетипичных. Пассажир спит в «вольво»-фургоне, очень крепкой машине, на третьем сиденье. На ровной дороге на скорости сто километров в час у машины отваливается передний мост. Не одно колесо, а весь мост! Машина начинает кувыркаться через нос. Спящий на заднем сиденье вылетает через заднее стекло, и потом по нему ещё проезжают шедшие следом и не успевшие затормозить машины. В общем, через полгода об этом мне рассказывает… он сам. Понятно, это чудо, что он остался жив.

Что в первом, типичном, случае, что во втором, человек является абсолютной жертвой. Эти люди ничего не могли сделать, случившееся происходило не по их вине. Естественно, когда к тебе обращается человек в таком состоянии, прежде всего ты помогаешь ему убрать физическую боль, работаешь с мягкими тканями (напомню, я занимался ещё и мануальной терапией). Но я никогда не заканчивал лечение такого человека, не задав странного вопроса: Зачем вам понадобилось это происшествие? И, что очень интересно, большинство пострадавших отвечали на него сразу, а остальные через несколько сеансов.

Этот вопрос можно сформулировать по-другому: Чему вы научились в результате несчастного случая? Чему, положа руку на сердце, вы не научились бы, не произойди он?

Пациенты давали интересные ответы. Приведу типичный.

До этого я практически не жил, говорит человек. Что значит, не жил? Окончил школу – все оканчивают. Пошёл в институт – все у нас шли в институт. Проводил время на вечеринках, как все… Я плыл по течению, как все. И вдруг – я лежу на столе под лампами, надо мной люди в белых халатах, хирургические инструменты, неприятный запах лекарств, а я не могу пошевелить ни ногой, ни рукой. И тут я в первый раз задумываюсь и задаю себе вопрос о том, зачем я вообще живу, что происходит. И я не знаю, буду ли жить, и врачи не знают. И выясняется, что те вещи, что вчера были настолько важны, сегодня не значат ничего, а самые важные вопросы я, оказывается, ещё не задавал.

Фактически люди говорят, что погружение в жизнь, то есть жить по-настоящему, осмысленно, с постановкой фундаментальных вопросов и поиском фундаментальных ответов они начали только после аварии.

Уже познакомившись с достаточным числом таких происшествий, я нашёл в Устной Торе мысль о том, что если с человеком что-то случилось, в чём он совсем не виноват, то он должен фундаментально пересмотреть всю свою жизнь. Ибо просчёты не в деталях, а в чём-то глобальном.

Вопрос насчёт того, зачем моему пациенту понадобилось это происшествие, я задаю по двум причинам.

Первая в том, что, если он не сделает выводов из этого урока, то какая гарантия, что он ко мне не придёт через полгода, попав в очередное подобное происшествие. Примеров тому было достаточно. Пациент сообщал мне, что у него за последние двенадцать месяцев было уже несколько аварий и каждый раз он оказывался жертвой. «Кто-то стучится, – думал я. – Важно услышать.» Как правило, люди задумываются и находят ответы.