Переводчик «Переводчика» - [19]

Желая проветрить мансарду, я распахнул окно и заметил на соседнем участке Ирину. В неописуемо ветхом балахоне она копошилась на грядке, у компостной кучи.

Я быстро спустился вниз и поспешил к ней.

— Здравствуй, Ирина!

Она выпрямилась и дружески улыбнулась. Откинула тыльной стороной ладони со лба прядь волос и, аккуратно огибая лужи и вылезших из земли дождевых червей, приблизилась к изгороди, отделявшей наши участки.

— Добрый день, Валентин!

— С возвращением в нормальный мир!

— Спасибо.

— Что это ты затеяла? — спросил я.

— Дождь закончился, и я решила прополоть капусту.

— Ну и дельце ты сегодня себе выбрала.

— А что, Валентин, в нем удивительного? Дело, по-моему, самое обыкновенное. Вон сколько сорняков везде вылезло. Все уже забили, — показала она кивком на грядку.

— Нет, я вовсе не возражаю против прополки. Сорняки, как и вредные насекомые — это зло. С ними необходимо всеми силами бороться, — согласился я.

— Особенно с колорадским жуком, — сказала Ирина. — Замучили они меня этим летом.

— Кстати, какой у тебя сорт капусты?

— «Лосиноостровская». Восемь.

— Это, кажется, из среднеспелых сортов. Но, на мой взгляд, «Амагер» лучше. Он более урожайный и дольше хранится. «Зимовка» тоже ничего.

— Ну, то поздние сорта. Не дождешься, когда они созреют, — заметила Ирина. — В следующем году я хочу попробовать посадить савойскую капусту.

— Попробуй, конечно. Но с капустой масса возни. Проще и дешевле покупать ее на рынке.

— Естественно. Но зато выращивать самой интереснее, — возразила она. — Для здоровья, опять же, намного полезнее. Нет никаких нитратов и ядохимикатов.

— Не спорю, — кивнул я, с досадой подумав, что наш разговор пошел явно не в ту сторону. Потек по какому-то сельскохозяйственному руслу. Меня же эта тема в настоящий момент нисколько не занимала. Любая капуста была мне сейчас глубоко безразлична.

— Но удивительно, Ирина, что ты взялась за прополку после всего вчерашнего, — произнес я.

— А что с нами случилось вчера? — изменившись в лице, поинтересовалась она.

— Слушай, ты разве ничего не помнишь?

— Объясните, Валентин, что я должна помнить?

— Ну, здрасьте! Как же, Ирина! Очнись, дорогая! — воскликнул я. — Вчера с нами приключилось множество всякого невероятного и умопомрачительного. Во-первых, у меня была Диана со своим мужем Артуром. У них еще забавная фамилия — Штукка. Но они не иностранцы. Штукки сильно повздорили и разругались. Позже к нам приехал Наум Гольц. Я звонил ему с тобой по мобильному телефону. Ночью мы сидели втроем в моей мансарде и читали один американский рассказ. Потом сожгли его и возвратились в нормальный мир. Ну, вспомнила?

— Вчера вы не приглашали меня в гости.

— Верно, не приглашал. Ты сама пришла.

— Зачем? — спросила она.

— Услышала шум.

— Ошибаетесь. Я не приходила к вам вчера. Ни под каким видом. Поэтому никого из ваших друзей я не знаю — ни Дианы и Артура Штукка, ни Наума Гольца. Я затемно вернулась из города и сразу легла спать. Спала, правда, неважно — всю ночь снилась всякая ерунда. Со мной это обычно бывает перед сменой погоды.

— Значит, Ирина, ты… — замялся я, — извините, вы ничего-ничего не помните?

— Естественно, что нет. Это, Валентин, все ваши глупые фантазии. Простите, мне некогда — мне надо пропалывать капусту. А вам, я считаю, следует сейчас пойти к себе и хорошенько выспаться, — со строгими нотками в голосе произнесла она, счистила палочкой с резиновых сапог комья грязи и направилась к своим грядкам.

— Что ж, пока, — пробормотал я.

Обескураженный и совершенно сбитый с толку, я поплелся к дому. Вот тебе, бабушка, и нормальный мир! С приятным возвращением! Получается, что у Ирины вчерашний день, точнее, сегодняшняя ночь совершенно выпала из памяти. Впрочем, нельзя исключить, что она умело притворялась. Просто не желала оказаться вновь участницей этой криминально-мистической истории. Все могло быть.

Несчастный я человек! Запутался вконец!

По моей тропинке, брезгливо ступая лапами по влажному песку, шел кот Мурзик. Вот кому было наверняка прекрасно известно обо всех вчерашних событиях. Только он никому ничего не расскажет. Если лишь одной своей любимой деревенской белой кошке.

— Валентин, а я к тебе! — окликнула меня от калитки Варвара Марковна. На сей раз, появилась она весьма кстати. У меня затеплилась надежда, что с ее помощью я сумею разобраться во всем происходящем.

— Спасибо, Валентин! Ты очень выручил моего сына, — проговорила она, протягивая мне пачку сигарет. — Мы перед тобой в огромном долгу.

— Пустяки, Варвара. Дело соседское, — выдавил я тень улыбки. — Но теперь просьба к вам.

— Слушаю.

— Скажите, пожалуйста, вы помните новую синюю иномарку? Она стояла вчера здесь, на моем участке. У нее еще багажник неплотно закрывался.

— Нет, Валентин, хоть убей, не помню. Что, какие-нибудь неприятности? — оживилась она.

— Не совсем. Я просто кое-что уточняю.

— Ну, конечно, конечно. Уточняй.

— А помните: высокую, модно одетую женщину, с распущенными каштановыми волосами? Она была со мной.

Варвара поджала губы, подозрительно покосилась на меня и отрицательно мотнула головой.

— Тоже нет.

— Может, вы не обратили внимания?

— Нет. Это вряд ли. Говорю же: я не видела новую синюю машину и твою знакомую с каштановыми волосами, — твердо заявила она. — Я бы не позабыла. Чего-чего, а память у меня пока не отказывает. Но ты, Валентин, не расстраивайся. Такое и с моим сыном случается. Бывает, втемяшит что-нибудь себе в башку и ходит — всех доканывает. Главным образом после запоя. Но с тобой другая история. Я думаю, что это тебе от одиночества лезут в голову разные шальные мысли.