Переводчик «Переводчика» - [12]

Шрифт
Интервал

— Прости, Ирина, что я втянул тебя в эту историю, — извинился я, преодолевая очередную кочку на пути.

— Что ты, Валентин? Напротив, я тебе за это благодарна. Я давно уже никуда не втягивалась, — с дрожью в голосе ответила она. — Скучно жить без приключений.

— Зато теперь приключений у нас с избытком.

— И все они наши, — заключила Ирина и, помедлив, спросила: — Твой Наум точно приедет?

— Точно.

— Он нам поможет?

— Кто ж его знает.

Мы достигли конца поселка и, гремя цепью, открыли тяжелые металлические ворота, преграждавшие въезд на его территорию. Сели на скамейку у фонарного столба, под пышным кустом боярышника, и приготовились ждать. Со стороны, без сомнения, мы походили на загулявшую влюбленную парочку. То-то будет, о чем завтра посудачить нашим местным дамам — наверняка в данный момент какая-нибудь из них мучилась от бессонницы. Благодатной пищи для полета фантазии появилось предостаточно. И сейчас был наилучший момент, чтобы, на радость сплетницам, крепко и страстно обнять Ирину.

Скамейка подо мной возмущенно скрипнула, напомнив о недавно погибшей Диане. С ее смертью для меня завершилась целая эпоха в моей жизни.

«Эх, Диана. Моя бедная Диана», — прошептал я. И поймал себя на мысли, что жаль мне было не столько ее, сколько собственную любовь к этой женщине. Ведь нельзя испытывать к покойнице те же чувства, что и к живому человеку. К счастью, я не некрофил. Но кого же мне тогда теперь любить? Как ни верти — некого. Что касается Ирины, то она была не в счет. Она всего лишь моя соседка — не более того.

На душе стало совсем уж неприятно и тоскливо.

Я, Ирина Труба и Наум Семеныч Гольц

Машину Наума мы заметили еще издали по метущемуся свету фар, нащупывающих в подлеске нашу проселочную дорогу. У него были самые обыкновенные «жигули» седьмой модели, невзрачного серого цвета. Хотя он и мог позволить себе приобрести автомобиль гораздо выше классом.

«Зачем вызывать зависть и раздражение окружающих?» — говорил он обычно на это с многозначительной усмешкой. В этом был весь Наум Семеныч Гольц.

Возле нашей скамейки он мягко затормозил, опустил стекло и высунулся наружу.

— Здорово, господа! Примчался, как и обещал. Невзирая, между прочим, на поздний час и пониженное атмосферное движение, — произнес он и вопросительно взглянул на мою спутницу.

— Здорово, товарищ Наум! — откликнулся я. — Рекомендую: это — Ирина, моя хорошая знакомая.

— Я — Наум. Польщен. Клянусь, Ирина, что приглашу вас в китайский ресторан. На салат из медуз. Завтра или послезавтра. Как получится. Отдохнем, развеемся.

— Спасибо, я буду ждать, — улыбнувшись, сказала она.

— Не верь ему, Ирина. Он тебя беспардонно обманывает, — вставил я.

— Не спорю. Но девушкам приятнее верить в романтическую ложь, чем в суровую правду. Знаю по опыту, — парировал Наум. — Так что там, Засолов, с тобой стряслось?

— Объясню позже. Сначала мне нужно тебе кое-что показать, — ответил я, устраиваясь около него на переднем сиденье. Ирина, без слов, заняла в машине место сзади.

— Как прикажешь, — проворчал он.

Все несколько сот метров, что отделяли мой дом от ворот в дачный поселок, мы хранили гробовое молчание. Но видно было, что дается оно Науму ценой немалых усилий.

Я же, напротив, расслабился — и смотрел, как горящие фары автомобиля выхватывают из темноты бани и туалеты, сараи и хозблоки. Поражаясь, как может ночь, размывая четкие очертания, наполнять такой значимостью и таинственностью столь банальные строения.

— Так что с тобой произошло? Выкладывай, Засолов, ради чего я сюда тащился, невзирая на поздний час? — спросил Наум, едва мы поднялись на мою веранду.

Предложив жестом следовать за собой, я провел его в комнату, где находилось два мертвых тела. От их вида Наум покачнулся и икнул.

— Боже мой, какой ужас! Третьяковская галерея. Васнецов «Утро Куликовской битвы», — пробормотал он. — Кто это?

— Супруги Штукка. Ты с ними не знаком, но я тебе много о них рассказывал.

— Как же, помню. Господи, что за несчастье!

— Вот именно, — согласился я.

Наум, с тяжелым вздохом, присел на корточки подле Артура и, отдернув простыню, пощупал пульс на его шее и приоткрыл веко. Затем потыкал зачем-то пальцем ему в грудь. Похожую процедуру он проделал и с Дианой.

— С твоими друзьями, Валентин, все кончено. Супруги Штукка приказали долго жить, — авторитетно заявил Наум. На авторитетность тона он имел законное право — его папа некогда был известным московским врачом-гинекологом.

— Я того же мнения.

— Хотя я и недоучился в медицинском институте, но, по-моему, у мадам Штукка существовали некоторые проблемы в области гинекологии. Однако проблемы — не страшные. Они были вполне излечимые, — заметил он.

— Как ты это определил?

— Есть некоторые профессиональные секреты. Впрочем, в данной ситуации все это уже не актуально. Как говорится, поздно пить «Боржоми».

— Более чем, — подтвердил я. — Но эти проблемы Дианы могли каким-то образом повлиять на ее поведение?

— Еще бы, разумеется. Весь род человеческий во многом зависит от проблем женской гинекологии, — процитировал, безусловно, Наум любимое папино изречение. — Извините, Ирина, за откровенность.


Еще от автора Борис Владимирович Терехов
Помойник

Главный герой романа, Володя Бугримов, никогда и не предполагал, что однажды окажется в самом эпицентре невероятных и мистических событий. Он попадает в больницу и его увольняют с работы. От него уходит гражданская жена, и ему становится негде жить. Володя вынужден перебраться в подмосковный поселок, в квартиру, которую им оставил их дядя. Правда, имеется одно неудобство — сам поселок расположен поблизости с городской свалкой, на которой обитает Помойник — загадочное и злобное существо, наводящее ужас на всю округу.Новое время рождает новых монстров…


Крысолов

После атомной войны, в которой человечеству все же удалось выжить, постепенно начинает налаживаться привычная жизнь. Но проблем у людей много — одна из них чрезмерно расплодившиеся крысы. С ними и ведет каждодневную борьбу главный герой произведения. Впрочем, оказывается, бороться ему придется не только с крысами.