Перевал Туманов - [17]

Оветен раздраженно стиснул зубы.

— Изложи подробнее свое предложение, господин, — обратился он к коту, стараясь овладеть собой.

8

Стражей сокровища, по словам Рбита, было совсем немного; наибольшую опасность представляли разбойники Хагена, беспрекословно повинующиеся могущественной Формуле. Кот утверждал, что, вполне вероятно, сейчас представилась единственная возможность одолеть Стражей: Оветен вынужден был с ним согласиться, памятуя прошлое путешествие в Дурной Край. Может, через год, а может быть, через месяц-другой Брошенные Предметы вернутся на Черное Побережье. Это было очевидно. Как и то, что окрепнет новая граница Края, замедлит свой бег время и Предметы будут охранять настолько могущественные силы, что речи не будет о каких-либо попытках достать их.

Рбит ждал ответа. Оветен, погруженный в мрачные мысли, наконец поднял взор на проводницу. Оба думали об одном и том же.

— Гвардейцы, — почти одновременно произнесли они.

Рбит ждал, наблюдая за армектанцами. Когда молчание чересчур затянулось, кот прервал паузу:

— Да, в самом деле, неразрешимая проблема.

В его интонации явно сквозила насмешка. Оветен уже готов был на пару ядовитых фраз, когда кот уже без тени издевки, даже слегка благоговейно, изрек:

— В Армекте есть одна очень древняя традиция…

Охотница и воин из Армекта удивленно переглянулись друг с другом.

— …именуемая Судом Непостижимой.

Проводница схватила Оветена за плечо.

— О Шернь! — прошептала она.

Оветен сидел, не в силах вымолвить ни слова.

В этот невероятный день, когда уже случилось столько всего, казавшегося прежде невозможным, когда все, что случилось, все, что было сказано, выглядело как сказка, — громбелардский разбойник-гадб напомнил им о традициях родного народа…

Для дочери и сына Великих Равнин не существовало ничего более удивительного — и вместе с тем вызывавшего ни с чем не сравнимое чувство стыда.

Непостижимая Арилора: госпожа Война и госпожа Смерть в одном лице. В весьма богатом армектанском языке имелась сотня эпитетов как для одной ипостаси, так и для другой. Довольно того, что имя Арилора было именем покровительницы умирающих и солдат. Именем, которое мог произнести лишь идущий на битву воин или же человек на смертном одре.

Этот удивительный кот, рыцарь и магнат, не только знал и понимал армектанский обычай, но сумел сказать о нем так, что весьма строгие во всем, что казалось их собственных традиций и принципов, армектанцы не обнаружили каких-либо проявлений неуважительного к ним отношения.

— Ты поразил меня и заставил испытать стыд, ваше благородие, — серьезно сказал Оветен.

— Меня тоже… — прошептала армектанка.

Рбит выдержал должную паузу и предложил:

— Командир гвардейцев может сразиться с моей заместительницей. По вполне понятным причинам сам я участвовать в поединке не могу. Однако я полностью подчиняюсь исходу. Победит солдат — он станет свободным со всеми своими людьми. Тогда я и мой отряд превращаются в его пленников. Если же выиграет моя заместительница — значит, будет наоборот. Однако поединок может состояться лишь в том случае, если оба выразят свое согласие. Так требует традиция, а выполнение всех ее тонкостей позволит нам с честью выйти из ситуации, в которой мы оказались.

Оба кивнули.

— К ним! — сказал Оветен и позвал двоих солдат, которые подняли плащ с возлежащим Рбитом и понесли кота следом за Оветеном и Охотницей.

Увидев Рбита, Кага дернулась, отчаянно порываясь подняться с земли. На лице девушки мелькали разнообразные чувства: отчаяние, ужас, недоверие и ярость по очереди брали верх.

— Рбит, — чуть не плача прошептала она.

— Все хорошо, сестра, — успокоил ее кот столь спокойным и ласковым тоном, что девушка замерла неподвижно, судорожно хватая ртом воздух. В ее глазах читались сотни вопросов, но она ничего не сказала.

Командир гвардейцев уставился с каменным лицом на кота.

— Есть старый армектанский обычай… — с ходу начал Оветен и без обиняков перешел к делу.

На лице разбойницы сначала отразилось недоверие, а затем, будто она сбросила с себя огромную тяжесть, лицо ее просветлело. Солдат оставался непроницаемо угрюмым.

— Я знала! — воскликнула девушка снова со слезами на глазах. — Я знала, Рбит, я знала!

— Подтверди, господин, условия этого поединка, — неожиданно потребовал Маведер, обращаясь к Рбиту. — Если я выиграю, ты станешь моим пленником?

— Да, солдат.

— Слово кота, — скрепил договор Маведер. — Больше мне ничего не требуется. Согласен.

На мгновение утратив контроль над собой, он слегка улыбнулся, глядя на маленькую разбойницу. Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза…

С облегчением.

9

День клонился к вечеру, приготовления к турниру заканчивались. Раны солдата и разбойницы тщательно обработали, перевязали. В отличие от девушки, рана которой была поверхностной, Маведер чувствовал себя значительно хуже. Каждое резкое движение отдавалось болью в боку, открывалось кровотечение, пусть и не опасное для жизни, но беспокойств это прибавляло. Впрочем, гвардеец плевал на это.

Правила поединка были установлены заранее. Они были предельно просты. Противники выбирали вооружение по собственной воле и желанию. Они выбрали одно и то же, словно сговорились: арбалеты, мечи и ножи. Солдат не стал надевать шлем, считая это излишним.