Перевал - [82]
— Придут такие гости, каких тебе не приходилось видеть. Из тех, кого ты знаешь, будет один Ошур. Сегодня мы рассчитаемся с ним. Насмотришься потехи. Те деньги, которые спрятаны у тебя, я не украл где-нибудь в банке. И не лез в чужой карман. Я их добыл своим умом, своей ловкостью и хитростью, это деньги честные! Слышишь, жена?
Зуракан отмолчалась, как бы говоря: делай, мол, что хочешь.
— Слушай меня! — добавил Ороз. — Приготовь угощение на славу! Сегодня ты увидишь, на что я способен.
Под вечер пятеро дюжих мужчин бесшумно появились в доме. Привел их в комнату Ороз, он встречал их у ворот.
Зуракан поставила на огонь казан с мясом, накрыла дастархан и принесла чаю. Они очень быстро осушили пиалы. Попили коньяку по одному кругу, после чего рослый мужчина с широченной голой грудью и черной бородой подал знак Орозу большой, сильной рукой.
Ороз тотчас приказал Зуракан:
— Забери свой дастархан! Живо!
Как только освободилось место, они наметанными глазами посмотрели на оголившийся кусок глиняного пола, один из них воскликнул, ударяя себя в грудь:
— О аллах, пошли мне удачу!
Зуракан вела себя осторожно. «Говорили, что новая власть преследует бездельников и жуликов. Позвать милицию, что ли, арестовать их? Но пойдут сплетни, что ехидная, мол, женщина, выдала своего мужа, затаив на него зло…»
Зуракан отвратно было смотреть на их игру. Четвертый раз уже по голому полу разбрасывают они свои четыре альчика.
— Вывози, милая! — рыкнул кто-то.
Невольно повернувшись туда, Зуракан увидела, что рослый бородач гребет своими ручищами кучу денег к себе.
— Давай коньяку, жена, — потребовал Ороз.
Выпив по стопке, опять принялись разбрасывать альчики.
Зуракан вышла на улицу. Постояла, полная бессильного негодования, и вернулась домой.
И Ошур успел подгрести к себе лежавшую посредине на полу кучу денег.
Ясно, Ороз проигрывает. «Хоть бы ты продул сегодня все свои деньги, добытые нечистым путем!» — подумала Зуракан. На этот раз муж не стал просить коньяка. Лишь надсадно крикнул:
— Жена, денег!
Не показывая возмущения, Зуракан открыла сундук в дальнем углу комнаты, достала оттуда кипу денег и небрежно швырнула к ногам мужа.
Игроки пожирали глазами возникшую перед Орозом кучу денег.
— Слава аллаху! Оказывается, он с деньгами, — пробормотал один себе под нос.
На лбу у Ошура выступили крупные капли пота. Бородач с волосатыми ручищами посмотрел с вожделением на кипу денег и легким, изящным движением пальцев разбросал по полу четыре альчика.
Он выиграл и этот кон. Как человек, неожиданно набредший на золотой клад, бородач истово, горласто воскликнул:
— Ва! Давай их сюда! — И он опять сгреб все деньги.
Ороз задрожал и свирепо посмотрел на Зуракан:
— Коньяку, жена!
Никто не считал, сколько проиграл Ороз и который раз он просил коньяк. Давно погас очаг, переварилось мясо и остыл бульон в казане. Он совсем забыл об угощении своих «гостей». Словно задыхаясь от жары, он снял с себя пиджак, сбросил рубашку, и, когда ударял увесистым кулаком себе в грудь, видно было, как играют у него запотевшие мускулы. Он угрюмо молчал, точно ему завязали язык. Долго, упорно смотрел то на одного, то на другого игрока и невменяемо кивал головой. А Ошур и краснолицый с курчавой бородой тем сильнее чувствовали себя счастливыми и азартно восхваляли аллаха.
Вдруг Ороз обмяк, беспомощно опустил руки и уставился куда-то мутными глазами.
Екнуло сердце у Зуракан. Забыв гнев и обиду, она бросилась к мужу:
— Что с тобой, а?
Ороз, бессмысленно водя глазами, промычал, словно сумасшедший:
— Ковры, ковры… все барахло, что у меня в доме… все ставлю на кон, Ошур…
Бородач с мохнатыми руками как-то примирительно сказал:
— Опомнитесь, Ороз-аке! Может, прекратим игру?
Зуракан охватило отчаяние. Горько было, что считала этого человека своим мужем, надеялась на него, а сейчас вынуждена угощать обнаглевших пройдох, готовых живьем, кажется, проглотить один другого.
— Ва! Ва! — стонал Ороз.
Вспомнив что-то, он встал на колено и, глядя на Ошура с торжествующим видом, крикнул:
— Жену свою ставлю на кон, жену! Ошур! Если мать родила тебя настоящим мужчиной, ставь на кон все, что ты выиграл сегодня!
— Хватит играть Ороз-аке, — зашумели игроки с показным сочувствием. — Давайте лучше кончать…
Словно желая утолить свою месть, Ошур кивнул:
— Ладно! Пускай по-вашему! Но уж на этот раз, в случае проигрыша, чтоб держать свое слово! Иначе этот кинжал решит нашу тяжбу.
Ошур вытащил кинжал и, подержав в руке, сунул его обратно в ножны.
— Да покарает меня дух игры! — мрачно поклялся Ороз. — Ставлю жену!
— Ладно! Разбрасывай…
Ороз успел только положить четыре альчика себе на ладонь, собираясь их разбросать, как стукнулся головой об пол. Зуракан в ярости рванула к себе конец шырдака из-под сидевших игроков. Все враз покатились по полу.
Зуракан перешагнула через мужа и устремилась к выходу.
— Подлец, забывший свою клятву! Ишь, захотел меня на кон! — громыхала Зуракан. — Проиграл свое поганое добро! Сам становись на кон, если уж такой азартный! А моей чистой душой не дам тебе распоряжаться! Прошли те времена!
Шаймерден, его любимая токол Джипар и сын-баловник Мурза — все трое, обвиняемые в умыкании Чолпон, были взяты под стражу.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Тугельбай Сыдыкбеков — известный киргизский прозаик и поэт, лауреат Государственной премии СССР, автор многих талантливых произведений. Перед нами две книги трилогии Т. Сыдыкбекова «Женщины». В этом эпическом произведении изображена историческая судьба киргизского народа, киргизской женщины. Его героини — сильные духом и беспомощные, красивые и незаметные. Однако при всем различии их объединяет общее стремление — вырваться из липкой паутины шариата, отстоять своё человеческое достоинство, право на личное счастье.
«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.