Перевал - [6]
Конечно, это только телеграмма, но доктор Берк должен теперь учесть каждое ее слово. Ведь это слово Кестринга, с которым доктору Берку придется работать на Кавказе. Нет, уж не такой доктор Берк недальновидный. Его мысли целиком совпадают с мыслями Кестринга. «Сотрудничество с населением!» Только так можно добиться желаемых результатов на Кавказе. Именно это убеждение диктовало Берку «Обращение к народам Кавказа», над которым он работал целых три дня. Жаль, что сегодня не предоставят возможности зачитать это «Обращение». Но ничего, Берк привезет «Обращение» на Кавказ Кестрингу. Генерал наверняка оценит его труд.
Из раздумий доктора Берка вывел голос представителя генерального штаба, полковника, фамилию которого Берк прослушал.
— Необходимо серьезнее заняться национальными военными формированиями для подавления партизан, — говорил полковник. — Численность этих формирований в скором времени возрастет. А управлять этой массой людей и сохранять ее в неопасном для нас состоянии можно лишь в случае, если дать им политическую цель.
Ну, эти высказывания мало волнуют доктора Берка. Он надеется, что национальными военными формированиями ему заниматься не придется. Это дело других, возможно даже князя Николадзе с его группой «Тамара».
Интересно, что скажет представитель хозяйственного штаба «Восток» генерал Штапф? Доктор Берк знал генерала Штапфа как неглупого экономиста и политика. Он не раз слушал его лекции в дипломатической академии в Кельне.
— Самым важным, — подчеркнул Штапф, — является улучшение положения с горючим, то есть Кавказ.
Сколько надежд у всех на Кавказ! Продовольствие, нефть, мост в Индию. Но главное сейчас — нефть.
Доктор Берк не экономист и не специалист по нефти, он — политик. Но из всего ясно, что политические задачи тесно переплетаются на Кавказе с добычей нефти для Германии.
…Совместный ужин на Бисмаркштрассе почему-то расстроился. Рейхсминистр Розенберг, слушая выступления ораторов, часто поглядывал на часы, а после совещания сразу исчез. Возможно, торопился информировать фюрера о прошедшем совещании. Он был не в духе, ожидая возражений Гитлера. Пожалуй, ни один доклад Розенберга еще не принимался фюрером без поправок… Доктор Берк был даже рад: чем томиться в душном зале рейхсминистерства, опасаясь как бы под хмельком не сболтнуть лишнего, лучше махнуть в Бад-Зааров. К тому же на даче и безопаснее: скоро начнется очередная бомбежка города.
3
Два черных «мерседеса» выехали из решетчатых ворот имперского министерства и на больших скоростях устремились по гладко отполированным булыжникам Унтер-ден-Линден.
Раскаленный июльский день медленно сменялся удушливым вечером. Тротуары были почти безлюдны. Разморенные зноем редкие прохожие старались держаться ближе к деревьям, надеясь найти прохладу под кронами лип. Но уже начинающая желтеть листва не спасала. Жарой дышало все: серые шершавые стены домов, смердящий расплавленным гудроном асфальт, потрескавшаяся земля на газонах. На перекрестках маялись потные полицейские. И лишь завидя приближающиеся правительственные «мерседесы», они немалым усилием стряхивали с себя дрему, приободрялись на мгновение, отдавали честь и снова впадали в угарную истому.
Выбравшись наконец из лабиринта городских улиц, машины выскочили на широкое, гладкое, как взлетная полоса, шоссе и помчались к северо-востоку от Берлина. По обеим сторонам дороги огромной каруселью разворачивались поля, аккуратно заставленные золотистыми пшеничными копнами, гладко скошенные, словно плюшевые, луга, чистые и прозрачные сосновые перелески. К стволам сосен были прикреплены жестяные банки, в которых капля за каплей собиралась смола. Каждый клочок земли был ухожен так, что казался вылизанным.
Доктор Берк опустил стекло до отказа. В машину ворвался свежий воздух. Берк жадно, всей грудью, вдохнул смолистую бодрящую прохладу.
— Признайтесь, князь, такого образцового порядка, как у нас, немцев, не найти ни в России, ни в Грузии.
Однако князь дремал. Он с трудом размежил веки, повернул голову, некоторое время смотрел в окно, борясь со сном, и опять уперся острым подбородком в грудь.
— Да, аккуратно, — согласился лениво. — Только все какое-то неживое… декоративное…
Николадзе умолк и тут же засопел. Его усы вздувались на выдохе, и это раздражало доктора Берка.
«Неживое… декоративное…» Что он понимает, этот грузинский князек, в красоте немецкой земли, хотя и прожил в Германии больше двадцати лет! Кавказ, конечно, красив. Но там красота создана самой природой. Что дает земля, то и есть. И кавказцы — ленивые иждивенцы природы — пользуются тем, что она дает. Немецкий крестьянин своими мозолями, своим потом преображает и украшает землю. Если бы у немцев была такая же земля, как в России! А во что могли превратить Кавказ немцы с их трезвым, мудрым практицизмом! Конечно, Кавказ — кусочек земного рая…
Машины плавно, почти без шума, неслись дальше от Берлина. Мимо проплывал все тот же аккуратный и однообразный пейзаж. Доктор Берк вспоминал Кавказ, вспоминал август тридцать девятого года. Уже перед самым отъездом в Берлин его приятель, местный врач и альпинист Сеид Залиханов, балкарец по национальности, пригласил Берка в родной аул Кич. В этом ауле на берегу буйного Баксана, в Предэльбрусье, жил отец Сеида — Чокка, который в том году отмечал свой столетний юбилей. Зная кавказское гостеприимство, доктор Берк согласился навестить старца. Анна отказалась. Она вообще не любила горы, а на крутых горных дорогах ее обычно укачивало. Зато Клаус был рад предстоящей поездке. Они с Сеидом и его братьями Мустафаром и Хуссейном были хорошие друзья. Эти балкарцы сумели войти в душу Клаусу. Они-то и пробудили у сына любовь к горам, увлекли опасным и бестолковым спортом — альпинизмом.
Повесть о мальчишках первых послевоенных лет. Главные герои книги на себе испытали, что такое война, разрушившая их мечты, оторвавшая их от родительского дома. И теперь воспитатели «Румии» (ремесленное училище металлистов) прилагают все силы, чтобы совершить перелом в их нравственном развитии. Ребята вынесли из стен училища самое главное в жизни: любовь к труду, уважение к рабочему человеку.
Генерал-лейтенант Михаил Федорович Лукин — один из героев Великой Отечественной войны. Войска армий, которыми он командовал, храбро и мужественно сражались с превосходящими силами противника в Смоленске и на ближних подступах к нему, под Вязьмой. Попав в бессознательном состоянии в плен, раненный в ногу и руку, генерал Лукин пережил ужасы гитлеровских лагерей, стойко перенес все невзгоды, оставшись верным сыном Родины. О его героической и драматической судьбе и рассказывают в этом историческом повествовании писатель В.
В документальной повести рассказывается об изобретателе Борисе Михалине и других создателях малогабаритной радиостанции «Север». В начале войны такая радиостанция существовала только в нашей стране. Она сыграла большую роль в передаче ценнейших разведывательных данных из-за линии фронта, верно служила партизанам для связи с Большой землей.В повести говорится также о подвиге рабочих, инженеров и техников Ленинграда, наладивших массовое производство «Севера» в тяжелейших условиях блокады; о работе советских разведчиков и партизан с этой радиостанцией; о послевоенной судьбе изобретателя и его товарищей.
Труд В. П. Артемьева — «1-ая Дивизия РОА» является первым подробным описанием эпопеи 1-ой Дивизии. Учитывая факт, что большинство оставшегося в живых рядового и офицерского состава 1-ой Дивизии попало в руки советских военных частей и, впоследствии, было выдано в Особые Лагеря МВД, — чрезвычайно трудно, если не сказать невозможно, в настоящее время восстановить все точные факты происшествий в последние дни существования 1-ой Дивизии. На основании свидетельств нескольких, находящихся з эмиграции, офицеров 1ой Дивизии РОА, а также и некоторых архивных документов, Издательство СБОРН считает, что труд В.
Когда авторов этой книги отправили на Восточный фронт, они были абсолютно уверены в скорой победе Третьего Рейха. Убежденные нацисты, воспитанники Гитлерюгенда, они не сомневались в «военном гении фюрера» и собственном интеллектуальном превосходстве над «низшими расами». Они верили в выдающиеся умственные способности своих командиров, разумность и продуманность стратегии Вермахта…Чудовищная реальность войны перевернула все их представления, разрушила все иллюзии и едва не свела с ума. Молодые солдаты с головой окунулись в кровавое Wahnsinn (безумие) Восточного фронта: бешеная ярость боев, сумасшедшая жестокость сослуживцев, больше похожая на буйное помешательство, истерическая храбрость и свойственная лишь душевнобольным нечувствительность к боли, одержимость навязчивым нацистским бредом, всеобщее помрачение ума… Посреди этой бойни, этой эпидемии фронтового бешенства чудом было не только выжить, но и сохранить душевное здоровье…Авторам данной книги не довелось встретиться на передовой: один был пехотинцем, другой артиллеристом, одного война мотала от северо-западного фронта до Польши, другому пришлось пройти через Курскую дугу, ад под Черкассами и Минский котел, — объединяет их лишь одно: общее восприятие войны как кровавого безумия, в которое они оказались вовлечены по воле их бесноватого фюрера…
Ричмонд Чэпмен — обычный солдат Второй мировой, и в то же время судьба его уникальна. Литератор и романтик, он добровольцем идет в армию и оказывается в Северной Африке в числе английских коммандос, задачей которых являются тайные операции в тылу врага. Рейды через пески и выжженные зноем горы без связи, иногда без воды, почти без боеприпасов и продовольствия… там выжить — уже подвиг. Однако Чэп и его боевые товарищи не только выживают, но и уничтожают склады и аэродромы немцев, нанося им ощутимые потери.
Новая книга пермского писателя-фронтовика продолжает тему Великой Отечественной войны, представленную в его творчестве романами «Школа победителей», «Вперед, гвардия!», «Костры партизанские» и др. Рядовые участники войны, их подвиги, беды и радости в центре внимания автора.
8 сентября 1943 года, правительство Бадольо, сменившее свергнутое фашистское правительство, подписало акт безоговорочной капитуляции Италии перед союзными силами. Командование немецкого гарнизона острова отдало тогда дивизии «Аккуи», размещенной на Кефаллинии, приказ сложить оружие и сдаться в плен. Однако солдаты и офицеры дивизии «Аккуи», несмотря на мучительные сомнения и медлительность своего командования, оказали немцам вооруженное сопротивление, зная при этом наперед, что противник, имея превосходство в авиации, в конце концов сломит их сопротивление.