Переступить черту - [5]

Судья предупредил Райта, что при этом он будет вынужден вмешаться и принять меры.

– Если у вас все, то на сегодня будем считать заседание закрытым, – сказал он.

Убедившись, что замечаний ни с той ни с другой стороны не последует, Йеррид встал и вышел через служебный ход.

Холлер хлопнул Хеннегана по плечу и, наклонившись к нему, стал объяснять, какую грандиозную победу он только что одержал. Впрочем, это, как понимал Босх, вовсе не означало, что Хеннегана тут же отпустят восвояси. Ничего подобного не произойдет. Вместо этого начнутся переговоры. Дело обвинителей было, безусловно, проиграно, однако они могли, пока Хеннеган находился под стражей, договориться о частичном удовлетворении своих требований. Если бы Хеннеган признал вину, Райт мог бы предъявить ему более легкое обвинение и сократить срок тюремного заключения с нескольких лет до нескольких месяцев. Главная цель прокурорского надзора была бы при этом достигнута, преступление осуждено.

Эта кухня была знакома Босху. Закон был податлив, и юристы всегда могли сторговаться.

Знал это и судья. Он находился в тупиковой ситуации. С одной стороны, всем было ясно, что Хеннеган – наркоделец. Но с другой стороны, арест был произведен неграмотно, и из-за этого улики против Хеннегана теряли свою ценность. Пока он был под стражей, имелась возможность выработать решение, которое не позволило бы ему остаться безнаказанным.

Райт быстро уложил бумаги в портфель и двинулся к выходу, бросив защитнику, что будет на связи.

Холлер кивнул в ответ и тут наконец заметил Босха. Кратко переговорив с клиентом, которого помощник судьи уже пригласил в камеру, адвокат подошел к Босху и спросил:

– Ты много пропустил?

– Я видел главное – мистер Райт сел в лужу.

Холлер расплылся в улыбке:

– Я много лет мечтал утереть нос этому типу.

– Видимо, нужно тебя поздравить.

– Ну, по правде, нечасто удается отразить обвинения прокуроров – я могу перечислить такие случаи на пальцах двух рук.

– Своему клиенту ты тоже это говоришь?

– Его тонкости судопроизводства не интересуют. Все, что он хочет знать, – когда его выпустят.

3

Они зашли в «Траккс» на вокзале Юнион-стейшн. Это был хороший ресторан, и, поскольку вокзал находился недалеко от здания суда, многие юристы, по обыкновению, приходили сюда на ланч. Официантка знала Холлера и даже не стала давать ему меню, удовлетворившись его заказом «как обычно». Босх же заглянул в меню и попросил принести гамбургер и картофель фри, чем, похоже, несколько шокировал Холлера.

По пути в ресторан они беседовали о делах семейных, поскольку были единокровными братьями и имели дочерей одного возраста. С сентября девушки должны были жить вместе в кампусе при Чепменском университете в округе Ориндж. Каждая из них подала заявление о приеме, не подозревая, что другая сделала то же самое, и обе в один день получили через «Фейсбук» подтверждение приема. Узнав об этом, они, естественно, захотели поселиться в одной комнате. Их отцов это устраивало как нельзя больше: так они могли совместно заботиться об образовании и благосостоянии дочерей.

Усевшись же за столиком у окна, через которое был виден вокзальный зал ожидания с его многочисленными выступами и нишами, братья решили, что пора уже сменить тему разговора. Босху нужна была свежая информация по делу, которым по его просьбе занимался Холлер. За год до этого Босх был временно отстранен от работы в Управлении полиции Лос-Анджелеса (УПЛА) из-за небольшой провинности: он взломал дверь кабинета начальника отдела, чтобы просмотреть старые документы, имевшие отношение к убийству, которое он в то время расследовал. Это произошло в воскресенье. Босх не хотел терять сутки, ожидая появления капитана на работе. При всей своей незначительности проступок, по-видимому, стал первым шагом в процессе увольнения Босха.

Хуже всего было то, что он лишился зарплаты. Пенсионные сбережения по опционной программе отсроченного выхода в отставку тоже перестали пополняться, и он не имел доступа к накопительному фонду. Босх обратился в Комиссию по правам, но рассмотрение вопроса могло занять более полугода, и за это время период отсрочки истек бы. У него же не было денег на оплату обучения дочери в колледже и даже на проживание. Пришлось уволиться, чтобы получать пенсию и иметь возможность пользоваться средствами, накопленными в течение отсрочки. Босх подал иск о незаконных действиях управления, вынудивших его оставить работу.

В этот раз Холлер предпочел обсудить вопросы при личной встрече, что, по мнению Босха, было плохим знаком. До сих пор адвокат информировал его о ходе дела по телефону. Вероятно, что-то пошло не так.

– Полагаю, ты очень горд тем, что вызволил этого наркодельца? – заметил Босх.

– Ты же не хуже меня понимаешь, что он никуда не денется, – ответил Холлер. – У судьи не было выбора. А теперь этим займется окружной прокурор и припаяет моему клиенту какой-то срок.

– А чемодан с наличными ему наверняка вернут, – предположил Босх. – У тебя большая доля? Если не возражаешь, спрашиваю из любопытства.

– Пять штук плюс автомобиль. В тюрьме он ему не понадобится. Я знаю одного ликвидатора, который займется этим. Получу сверху еще пару тысяч.