Перестройка - [19]

Во дворе, окруженном со всех сторон палатками, строились роты батальона. Пасмурная холодная погода не поднимала настроения. Из низко несущихся туч иногда мелкой туманной сыпью окроплял землю дождь.

Перед строем стояли командир батальона подполковник Бадюл, начальник штаба майор Давиденко и представитель генерального штаба полковник Михайлов.

— Товарищи солдаты, сержанты, офицеры и прапорщики! — обратился Михайлов к строю, — получен приказ: срочно батальону свернуться, совершить марш по железной дороге до Кушки, Термеза, получить необходимое вооружение, боеприпасы и, уже своим ходом, совершить марш в глубину афганской территории — двести-двести пятьдесят километров. Там нас встретит личный состав кадровой воинской части родственной нам специальности. Мы должны передать свою технику и благополучно вернуться обратно. Врачу части в течение одних суток освидетельствовать больных своим штатом, а если надо, через районную больницу, чтобы больных уволить, остальные — все, в полном составе, идем в Афганистан. Письма, телеграммы с этим сообщением не писать! Будет считаться разглашением военной тайны! Напишите, что передислоцируемся, тем более что мы должны к положенному сроку, то есть к ноябрю месяцу, вернуться на зимние квартиры. Повторяю, приписной состав считается отмобилизованным, и до приказа об увольнении на вас распространяются все законы о военной службе. Более подробно вам поставят задачу ваши командиры.

«Хорошо, что я не успела сказать Ивану, тогда точно не взяли бы, надо молчать пока будет, возможно». — Подумала Оксана, подходя к дому, где располагался медицинский пункт и стояла санитарная машина. Ее встретил фельдшер-прапорщик:

— Там вас полковник из медицинской службы спрашивает.

— Оксана Ивановна, мне поручено провести с вами лично беседу. Дело в том, что вы были призваны с вашего согласия на период уборки урожая. Задача по обеспечению полевых работ закончена, мы обязаны вас уволить, тем более что батальон идет на выполнение боевой задачи.

— Часть идет на выполнение спецзадания, никуда я отсюда не уволюсь — это, во-первых, а во-вторых, мой муж — зампотех этого батальона, а мы когда женились, поклялись быть вместе, и это благословил генерал Цветков Виктор Иванович, знаете такого?

— Я не изучал вашего личного дела. Извините, дети у вас есть?

— Пока нет, но будут, и может даже скоро.

— Добро, а генерала Цветкова я знаю, тем более что он мой земляк.

— Что вы говорите? Откуда же вы?

— Из Родионово-Несвитаевки, слышали о таком населенном пункте?

— Конечно, я из Голодаевки, Цветков — наш сосед, никогда не думала, что начальник медицинской службы — мой земляк.

— Хорошо, Оксана Ивановна, будем считать, что личная беседа закончена, а теперь поговорим о деле. Что вам необходимо в первую очередь?

— Врач-хирург, со всеми его атрибутами.

— Ну, это предусмотрено штатным расписанием. А еще что?

Глава семнадцатая

Почти пять часов врезался своими большегрузными машинами в афганскую землю ремонтный батальон машин. Бездорожье совершенное. Шли исключительно по карте. «Исключить заходы в любые населенные пункты», — так звучали слова приказа на марш.

Иван еще в Казахстане имел короткую, но бурную беседу с женой и после, кроме как по служебным делам, они не общались. Первая размолвка все же состоялась.

— Я тебя прошу, ради всего на свете, уезжай отсюда, пока не поздно, там может быть всякое, это же район боевых действий. Ради нашего же счастья, подумай о себе!

— Вот как раз ради нашего же счастья я и иду с вами, с тобой, с такими, как ты. Если тебе этого не понять, тем хуже! Вопрос решен в самых высоких инстанциях, и я тебя очень прошу, не мешай мне!

А вот теперь, когда они на чужой территории, когда все препятствия позади, когда уже никто ее не вернет, Оксана все думала, как сообщить мужу о будущем ребенке, ведь прошло почти четыре месяца! Ей казалось, что фельдшера-прапорщики заметили ее интересное положение, тем более что однажды у нее закружилась голова, и она чуть не упала на пол санитарки. «Надо сказать», — все думала Исаева, но подходящего момента никак не могла найти. И вдруг колонна остановилась. Это означало только одно — привал для обеда. Санитарная машина шла в конце колонны, в «группе замыкания», Оксана дала команду объезжать и двигаться в голову колонны.

Командирской машины в голове колонны не было. Первой стояла, как ее называли солдаты, «эм-эр-еска» зампотеха. В кабине никого не было, Оксана попыталась открыть дверь кунга и не смогла, внутри кто-то взялся за ручку, и дверь, подхваченная ветром, дувшим с ураганной силой, рванулась и с силой хлопнула о кузов. В проеме стоял Иван с намазанным для бритья лицом и с полотенцем в руке.

— Слава богу, наконец-таки меня посещает жена! — Исаев, соскочив на землю, помог Оксане влезть в будку, вытер полотенцем лицо, усадил жену на топчан, с трудом закрыл дверь. Снаружи ревел и стонал ветер.

— Дай хоть я на тебя погляжу вблизи, да сними ты эту шапку!

— Подожди, Исаев, у меня серьезный разговор, а то вдруг нам опять помешают. А я должна тебе сказать, иначе...

— Все серьезные разговоры остались там, за границей, сейчас надо постараться как-то скрасить наше существование, дай я тебя хотя бы обниму, жена ты мне или нет?!