Пересмешник - [124]

— Откуда ты знала, что он не нападет? — поинтересовался я у Бэсс, которая из-за узости поднимающейся к поверхности штольни шла сразу за мной.

— Я не знала, — вздохнула та, и мне почудились в ее голосе первые нотки усталости. — Но он не ревел и не бросился на нас сразу, а значит, еще был способен соображать.

Свет трости вырвал картину, достойную бульварных романов, которые в последний год так полюбились читательницам из высшего общества и еженедельно печатались в газетах глава за главой. Впереди в очень естественных и в то же время нелепых позах застыли двое мужчин. Их лица были искажены ужасом, глаза выпучены, а сами люди казались сделанными из розового кварца или стекла.

— Не похоже на скульптуры.

— О, да, — девушка попросила у меня трость и легонько стукнула по ближайшему изваянию.

Раздался мелодичный звон.

— Перед нами те умники, что украли твою девушку. Интересный эффект, словно их чем-то облили.

— И поэтому они стали полупрозрачными стекляшками? Здесь была магия, — сказал Стэфан. — Вот только ее природу я не могу понять.

— Эрин наконец-то пришла в себя и задала им трепку, — высказалась Бэсс, выслушав от меня слова амниса. — А она опасна. Они, кажется, даже не поняли, с кем на свою беду связались.

— Судя по твоему лицу, ты не испытываешь разочарования, — сухо сказал я.

Моя спутница лишь развела руками:

— Женщина должна рассчитывать не на мужскую защиту, а учиться сама себя защищать. Эта красотка изначальный маг?

— Не знаю… Не думаю.

— Ну, лично я больше не вижу никаких вариантов. Слушай, Тиль. Она спаслась и убежала. Уверен, что стоит ее преследовать? Если девчонка испугана…

— Мне отчего-то кажется, что ее тяжело испугать, — после недолгого молчания ответил я. — К тому же коридор начал подъем и, если нам повезет, выход появится раньше, чем если мы отправимся в обратный путь.

— Разумно, — согласилась она. — Тогда освещай дорогу, мой рыцарь, и давай покинем эти унылые чертоги.

Я улыбнулся ей и поспешил вперед по расширяющемуся коридору, гадая, как Эрин способна проделывать такое с людьми. Мне не нравились мысли, лезущие в голову, я все больше и больше запутывался, понимая, что даже не хожу по кругу, а стою в тупике и бьюсь лбом в толстую стенку.

Через пятнадцать минут быстрой ходьбы по сухому, хорошо вентилируемому коридору, я заметил впереди чуть более светлое пятно и, миновав перевернутую на бок ржавую вагонетку, очутился под открытым небом.

Мы вышли к большому известковому заброшенному карьеру-каменоломне с оплывшими от времени стенами. Небо медленно бледнело, начинался рассвет.

Я помог Бэсс выбраться, и она, отряхивая рукава пальтишка, сообщила мне:

— Мы где-то между Пустырями и Королевством мертвых. Лучше идти на север.

Очень верное уточнение. Пустыри место гадкое, там можно встретить кого угодно, начиная от стай скангеров, чувствующих себя здесь совершенно вольготно, и заканчивая такими очаровательными тварями, как тру-тру.

Расщелина, из которой мы только что выбрались, издала рокочущий львиный рык.

— Вспомни тварь, и она тут же появится! — я не выругался только потому, что рядом была дама.

— Голод все-таки оказался сильнее, — опечалилась Бэсс и мягко, ладошкой, толкнула меня подальше от дыры в земле. — Я верю, что ты с ним справишься, но мне не хотелось бы нести на себе калеку. Пожалуйста, не вмешивайся.

— Он раздавит тебя, Бэсс.

Она улыбнулась, точно также как Данте, словно считала меня неразумным ребенком:

— Я уже сталкивалась с этим племенем. И знаю, что надо делать.

Тру-тру уже вылез из катакомб и, увидев нас, припадая животом к земле, неспешно пополз вперед. Весь его подбородок был измазан текущей слюной, черные губы приподнялись, обнажая мощные зубы.

Бэсс еще раз предупреждающе посмотрела на меня, сорвала заколку, тряхнула головой, заставляя рыжие волосы рассыпаться по плечам. В следующее мгновение они, а также брови и ресницы девушки вспыхнули, превращаясь в огненную гриву, и я отступил на шаг, заслоняя глаза рукой, такой шел от нее жар.

Бэсс легко, словно танцуя, начала обходить ошеломленного, приостановившегося тру-тру, и каждый ее след был огнем, оставленным на белой каменистой земле. Цепочка огненных следов росла, и тру-тру, придя в себя, прыгнул на низшую, но с совершенно человеческим криком боли отлетел назад, тряся обожженными передними лапами. Он попытался отступить в катакомбы, но путь туда уже был перекрыт полосой пламени.

Я бросился вперед как раз вовремя, ударив тростью ему в лицо прежде, чем тот выскочил из незавершенного Бэсс круга. Людоед вновь закричал жалобно, пронзительно, упал на спину, перекувырнулся через голову и распластался на брюхе. Тут же вскочил, собираясь кинуться на меня, но я уже отступил назад, давая дорогу девушке, и она замкнула огненную линию.

Круг начал сужаться, тру-тру заметался, оказавшись в огненной ловушке, решил перескочить пламя, но лишь опалил кожу, а затем из жара появилось несколько кроваво-красных узловатых рук. Они вцепились в людоеда, блеснула беззвучная вспышка, и пламя исчезло, оставив после себя лишь дымящуюся землю и обугленную плоть полузверя.

Волосы Бэсс тут же перестали «гореть», стали обычными, ярко-рыжими, лишь их кончики все еще продолжали дымиться. На ее левой щеке остались следы копоти.