Перешагнувшие через юность - [57]

Когда части 11-го стрелкового корпуса вели бой за Прохладный, третий батальон получил задание спасти заминированный мост.

— Разрешите, я доберусь до зарядов? — обратился комсомолец Антонец к командиру взвода. — Все поснимаю. Пусть только ребята прикроют.

— Я поддержу тебя, Петро, — пообещал пулеметчик Твердохлеб.

Петр Антонец полз, прильнув к земле. Корява она, холодна, смерзлась вся. Острые льдинки в кровь царапают щеки. Пули взвизгивают тоненько так, противно, словно скулят. А у моста тишина. Пока к зарядам приблизился — пропотел весь. Лоб в испарине. Стащил шапку с головы, отер мокроту. Что это? В шапке дырка. Круглая такая с подпаленными краями. Стало быть, прострелили, не заметил когда… Нахлобучил шапку — и за дело.

Можно сказать, на глазах у врага обезопасил мост.

После атаки загорелись дома на станции — явный признак того, что гитлеровцы уходят на запад под натиском советских войск.

2

Взвод Сергея Алдушина, как единая дружная семья. Сам он, словно старший брат в этой семье. С кем по душам побеседует, кого похвалит, а кого и пристыдит. Он считает, что пословица «Один в поле не воин» устарела. Во всяком случае, для сапера. Разве Федя Зайченко не один ходил с минами во вражеский тыл под Славянском? Зия Аметов не один обезвредил минное поле при наступлении на Докшукино? Петр Антонец не один ликвидировал заряды на мосту? Нет, не оправдывает себя пословица…

Гитлеровцы зацепились на рубеже Марьинская — Новопавловская. Подступы заминировали разнообразными «сюрпризами». Все они под глубоким снегом, попробуй доберись до них.

Сержант Леня Прудников возглавил группу минных разведчиков, посадил их на броню головного танка, наказал держаться друг за друга. Они жались к башне, старались не свалиться, не выронить миноискатели.

Сверкнула под зимним холодным солнцем темная Кура. У Новопавловской должен быть мост. Где он? Видно, уничтожили его. И танки остановились как раз там, где опаснее всего задерживаться. В люке показался командир подразделения. Спросил саперов:

— Что будем делать?

— Чуть повремените, товарищ старший лейтенант, — отозвался Прудников. И скомандовал своим: — Хлопцы! Мерьте глубину, ищите брод!

Вода покрыта хрустящей ледяной коркой. Осколки ее впиваются в кожу, больно ранят. До чего тяжелы мокрые сапоги! Где же дно? Глубоковато, однако… Нашли помельче. Прощупали до противоположного берега. Здесь, пожалуй, можно пройти. И танки рванулись через водную преграду.

Надо было обезвредить проходы для наступающих — такое задание получил лейтенант Оккерт. Стоило саперам двинуться с миноискателями по заснеженному полю, как гитлеровцы открыли стрельбу из пулеметов и автоматов. Люди прижались к замерзшей земле. Слой снега тонкий — в него не втиснешься. Собственное тело в таком положении кажется непомерно большим, руки и ноги мешают. Застряли комсомольцы на месте. А ведь танкисты ждут.

Стрельбой с двух сторон ребятам удалось отвлечь внимание противника. Тем временем Коля Барлит и Сеня Шмытько поползли вперед. На них белые маскхалаты, может, и не заметят враги. Двое осторожно продвигались и «кошками» — когтистыми инструментами страшные «сюрпризы» вылавливали. Нащупали мины, зацепили их и — в укрытие. Там дернули за концы веревок, подорвали заминированный участок.

Комсомольцы инженерно-саперной бригады действовали согласованно с красноармейцами 9-й армии, которые не отставали от противника, не давали ему возможности оторваться и ускользнуть из-под удара. Когда Белоконь развернул минную разведку на Баксане, недалеко от Нальчика, старший лейтенант Дунаев обнаружил по берегам реки целые рассадники мин. Саперы сняли их тут больше трех тысяч.

Четвертый батальон действовал на Малке. Бойцы его тоже обезвреживали мины. А, кроме того, им предстояло построить в районе Прохладного мост. Сто сорок метров в длину и восемь метров в высоту! Естественно, никто строительными материалами саперов не обеспечивал. Добывали сами, где и как могли. На этот раз повезло — наткнулись в воде на рельсы. Но ведь нужно достать их. Каким образом? Глубина-то изрядная.

— Владимир Васильевич, ты ведь инженер, — обратился комбат Новиков к Васюкову. — Покумекали бы.

Докумекались.

Ларин, Исаенко, Толмачев, Целуйко, Палий и еще несколько комсомольцев всю ночь мокли в воде, поднимали со дна рельсы предложенным Васюковым способом. Двадцать штук извлекли.

Второй батальон Блажко в это время вел разведку между первым и четвертым батальонами. На Георгиевск и дальше шла группа во главе с Шуклиным.

3

Блажко развернул на столе карту. Разведчики склонились над ней.

— Вот, сейчас мы здесь, — показал командир. — Это Минводы. Вернее было бы назвать «Минобводы». Взгляните-ка, Анатолий Николаевич, сколько здесь преград! Всюду минные поля. Вы поведете головную группу. Я буду находиться в ядре батальона. До станции добирайтесь как можно скорее. Понимаете? У нас данные авиаразведки, по ним — на станции готовят эшелоны, чтобы угнать в Германию. Может, там люди, в этих вагонах… Минные поля вы должны только обозначить. Не прикасайтесь к ним. Договорились?

— Так точно.

Группу разведчиков старший лейтенант Анатолий Шуклин повел параллельно железной дороге. Если попадались мины — ставили знаки. Мины потом обезвреживали саперы, которые шли следом за разведчиками.