Перешагнуть черту - [64]

— Извините, — тихо сказала я, чтобы никто этого не заметил. — Я вас, не понимаю.

— Тутэ романэ якха, — слова цыганки стали походить на ругань. — Дэ васт!

Я ничего не ответила и попыталась обойти «красавицу», однако она схватила меня за руку и прилипла взглядом к ладони, внимательно изучая ее. Дернула руку, но цыганка, лишь крепе сжала свою, отчего я почувствовала жжение.

— Эй! Мне же больно! — возмутилась я.

— Тэ скарин ман дэвэл! — словно заклинание, начала шептать женщина. — Дава тукэ мро лав.

По спине поползли мурашки, сознание затуманилось, а ноги и руки стали ватными. Неожиданно, цыганка отпустила мою руку, побледнела и, падая в обморок, исчезла. После чего, мое состояние нормализовалось.

На секунду зажмурила глаза, тряхнула головой и, прижимая к груди шоколадку, быстрым шагом, последовала к кассе. Расплатилась и, со всех ног, помчалась домой. Хотелось быстрее оказаться в своей комнате, закрутиться в плед и, отгоняя злые мысли, лечить настроение.

Этим и занялась. Только любопытство, червяком рылось в мозгу, строя догадки: что, все-таки хотела и говорила цыганка. И, что она увидела на моей ладони, раз это вызвало у нее потерю сознания? Посмотрела на свою ладонь. А вернее, на, расположенные на ней, линии.

Линия жизни длинная, а остальное … Остальное не знала. Хиромантия меня никогда не интересовала. Пожала плечами и отломала от шоколадки очередной кусочек. Так и просидела до вечера. Пялясь в телевизор и поедая лакомство, пока оно не закончилось.

Шоколадотерапия подействовала. Как всегда. Приготовила ужин, приняла душ и, еще раз, перепроверила собранные вещи. Так как, до двух часов ночи было еще далеко, я решила вздремнуть, чтобы по прилету, из-за бессонной ночи, не выглядеть как выжатый лимон. Хотелось быть в здравом уме и трезвой памяти, при встрече с дядей.

Поставила на мобильном будильник и, закрывая глаза, мысленно помолилась о том, чтобы мне ничего не приснилось.

Разбудила, не мелодия, которая должна была зазвонить в час тридцать, а чьи-то, тычущие в меня, пальцы и эмоциональные возгласы на непонятном языке. Открыла глаза и спросонья, еле сообразила, что от меня неизвестно чего добивается, знакомый призрак цыганки.

Женщина размахивала руками, пытаясь что-то объяснить. Опять-таки, забавные слова, стали походить на ругательства. К тому же черноглазая, не просто говорила. Она кричала.

— Кай тэ джав! Пхэн, сыр тут кхарэн? — гаркнула цыганка, отчего меня передернуло.

— Бран! Бран? — позвала я пса, в надежде, что он утихомирит мою посетительницу, но верного друга и след простыл.

— Пожалуйста. Не кричите. Я не могу ничего понять из того, что вы пытаетесь сказать, — как можно мягче попросила я, тараторившую женщину. Только она, не обращая на меня внимания, продолжала талдычить свое.

Я раздраженно закатила глаза и посмотрела на часы. Пятнадцать минут второго. Отключила будильник и, под аккомпанемент неизвестных мне слов, направилась в ванную. Дверь захлопнула прямо перед носом неугомонной красавицы. Она, на секунду замолчала и в следующее мгновение, появилась за моей спиной, продолжая бубнить. Вот точно — базарная баба! Терпение было на исходе. Принимать душ в присутствии этой тарахтелки, я точно не собиралась.

— Хва — тит. Я ни-че-го не по-ни-маю, — гаркнула я так громко, как только могла.

— Инкэр тыри чиб палэ данда, морэ! — зло зашипела женщина, а затем развернулась к двери и исчезла.

— Спасибо, — крикнула я ей в след. — Наконец-то, — добавила про себя.

Насладилась теплыми, ласкающими струями воды, приносящими приятное ощущение чистоты и бодрости. Выпила кофе, чтобы вконец прийти в себя, перекусила несколькими бутербродами, забивать желудок под завязку не хотелось, и за этими действиями не заметила, как настенные часы показали половину третьего.

Ну что же, пора. Оделась, проверила, все ли документы на месте, взяла сумку и оглянулась вокруг. Сердце сжалось от тоски и грусти. Я никогда не покидала свой дом надолго. Никогда не отрывалась так далеко от родных стен. Постаралась взять себя в руки, смахнула со щеки слезу и, закрыв дверь, пошла на улицу.

Спускаясь по лестнице, услышала, как завибрировал мобильный, но отвечать не стала. Наверное Катя.

Так и было. Катя и Роман, выжидающе стояли около машины. Мужчина взял у меня сумку и поставил в багажник. Мы с подругой быстренько заскочили в машину, чтобы долго не рисоваться возле общежития, и отправились в аэропорт.

— Поспала немного? — заботливо спросила подруга, прикрывая ладонью зевок.

— Да! — устало ответила я.

— Что-то случилось? — заволновалась Катя.

Я рассказала ей про надоедливую и невыносимую цыганку. Сначала, как она мне встретилась в магазине, а затем, как разбудила.

— … Она мне говорит, а я ее совершенно не понимаю, — оправдалась я.

— Не удивительно. Откуда тебе знать цыганский язык. А что с ее смертью не так? — поинтересовалась подруга.

— Как я поняла, она была беременна, но не хотела этого ребенка. И аборт делать, тоже не хотела. Выпила какой-то гадости, чтобы убить плод, а с дозировкой переборщила, и в результате, корчившись от боли, умерла.

— Вот, дура! Ты тут причем? — хмыкнула Катя.