Переселение, или По ту сторону дисплея - [5]

   Это ненормальное, обостренное желание увидеть мужа заставило Ирину почти бежать по улице. Интересно, кто из них раньше вернется домой? У нее уже нет сил ждать, ей нужно открыть дверь – и чтобы он был там!

      Он был там, но их встреча оказалось совсем иной, чем представляла себе Ирина. Бледный и какой-то отстраненный Павел едва взглянул на нее, сидя у компьютера. В его лице застыло то же самое, что и вчера, выражение хирурга, подцепившего аппендикс, или рыбака, выводящего из воды большую рыбину…

   Казалось, Павел вообще не выходил сегодня из дому: его куртка в передней висела точно так же, как в тот момент, когда Ирина, торопясь вслед за нетерпеливым Тимкой, крикнула мужу, чтобы он их догонял. И кроссовки стояли в точности таким образом, как она их поставила, отодвинув подальше от прохода.

- Ты что, не был на школьном дворе?

- Не был, – эхом откликнулся он.

- Тебе не хотелось в такой день проводить сына?

Павел ответил не сразу, и Ирина вдруг испугалась, что он не ответит ей уже никогда. И вообще не будет с ней разговаривать, а останется для нее как фотография – застывшее лицо с неподвижным, устремленным на дисплей взглядом.

- Если бы хотелось, я бы пошел, – наконец холодно обронил он. – Давай обойдемся без лишних объяснений.

    Это говорил совсем не тот Павел, которого Ирина знала больше десяти лет. Тот, настоящий, готов был горы свернуть, лишь бы первого сентября самолично отправить Тимку  в школу. Однажды он, еще в прежней конторе, крупно повздорил с начальством, которому заблагорассудилось послать его первого сентября в командировку. Павел никуда не поехал – отправился с Тимкой на школьный двор. Вследствие чего и стал необходим  переход  на новую работу.

- Павел, я не понимаю, Павел, подожди, Павел, – говорила Ирина, проходя  вслед за ним на кухню, где он включил газ и поставил чайник. – Да что же это такое…

- Что такое? Что особенного произошло?

- Почему ты так со мной разговариваешь?

- Нормально разговариваю.

Спокойствие Павла не вписывалось в ситуацию. Во всяком случае, у них с Ириной обычно был другой стиль общения.

- Ты отвык от нас с Тимкой, – уже чуть не плакала она. – Не разговариваешь, вообще не обращаешь на нас внимания. Вчера весь вечер просидел за компьютером. И ночью – я думала, ты так сразу не уснешь, подождешь меня… ведь сколько не виделись! – И дальше само собой вырвалось скороспело поднявшееся откуда-то со дна души:

- У тебя что, другая женщина?!

- Вот сразу и женщина,– усмехнулся он.

- Нет, ты ответь! Пожалуйста, ответь мне – да или нет?

- Глупости, – сказал Павел.

    Дальше он ходил по квартире, собираясь в свою контору, пил на кухне чай, запирался в ванной, откуда вышел выбритый и пахнущий туалетной водой, переодевался… А Ирина все это время ходила за ним как собачка и лезла из кожи вон, пытаясь выжать из него хоть какой-нибудь признак прежнего любящего мужа:

- Павел, я тебя очень прошу… ну я тебя умоляю – давай поговорим по-человечески!

- Я говорю по-человечески.

- Разве так мы разговаривали прежде?!

    Она барахталась в унижении, понимая сама, что делает все неправильно. Если действительно появилась любовница, надо не выявлять, а, наоборот, затушевывать этот факт, чтобы вернее сохранить мужа. Стать спокойной и отстраненной, даже слегка рассеянной, будто ничего на сей счет не замечаешь… И ждать, чтобы все кончилось само собой. Ей нельзя рисковать, хотя бы из-за Тимки, который, в случае чего, не перенесет разлуки с отцом. Ведь они были так близки…(ох, неужели в прошедшем времени?!)

   Но она столь жаждала услышать от Павла какое-нибудь утешение, что продолжала выспрашивать, следуя за ним по пятам:

- Павлик, ну скажи мне… ведь я же переживаю… скажи, прошу тебя, я должна знать!

- Что ты хочешь знать? – наконец остановился Павел, уже шествовавший с дипломатом в переднюю.

- Есть у тебя другая женщина?

- Я же сказал, что нет.

   И он хлопнул дверью, а Ирина так и осталась стоять в прихожей, прижавшись лбом к холодному дверной обивке. Он сказал «нет», и что-то внутри нее отозвалось внутренним согласием. Ирина чувствовала, что это правда. Но странное дело – вместо огромного облегчения, которое  должно было охватить ее всю вплоть до кончиков ногтей, вместо острой радости после страха потерять мужа Ирина испытывала сейчас то самое гнетущее чувство, в первый раз возвестившее о себе вчера вечером. Только теперь оно многократно увеличилось в размере. Сомнений      не было – на всех них наползало нечто гадкое и опасное,  коренящееся не во внешних обстоятельствах, а изнутри, точнее, в самом Павле. Несмотря на то, что он сказал правду: любовницы у него действительно нет.

4

    Если первоклашки – новички в школе, то пятиклассники – новички в школе средней ступени, на третьем, взрослом, этаже. Раньше он был для них запретным, а теперь новая учительница, «страшная по литературе», как говорила Славкина мама, сама привела их туда и впустила в класс. Здесь чудесно пахло новизной: недавно высохшей краской, свежим линолеумом и нетронутым пластиком, которым обивают боковые бортики столов. Это был запах новой жизни, на ступень ближе к жизни взрослых. Начинать учебу в таком классе – все равно что мчаться на большом папином велосипеде, которым еще не умеешь как следует управлять, но от силы и стремительности  которого захватывает дух. Страшно, но все равно здорово – ни в жизнь не захочешь пересесть на свой низенький привычный «Аист».