Переселение душ - [72]

— Уилли, тебе не кажется, что у меня скверный характер?

Уильям в ответ лишь рассмеялся:

— Что ты, Изи! Ты просто устала, и тебе сейчас нелегко.

— Я думаю не только о себе, — пустилась в объяснения Изобел. В ее тоне появились, нотки мученицы. — Я думала о моей бедной маме и о близких мне людях. Ведь они будут беспокоиться! Ты об этом подумал?

— Да, но пока они не беспокоятся. До девяти часов они не начнут беспокоиться. Мы же и раньше опаздывали на обед.

— Да, и они говорили нам об этом. И мы обещали, что никогда больше не опоздаем.

— Мы в этом не виноваты.

— Они знают нас хорошо и не сомневаются в этом. Но разве остальные в гостинице поверят нам? Им покажется, что мы поступаем так нарочно. Это ужасно! Мы компрометируем себя в их глазах!

— Ну и что в этом такого? Мы уже целый год приковываем к себе внимание. И что из этого? Ведь через месяц мы все равно поженимся.

— Это не успокоит злые языки.

— Злые языки можно укоротить, — сказал Уильям мрачно и добавил: — Есть много способов сделать это.

Изобел уже оправдала себя в собственных глазах и теперь со спокойной совестью могла искать новые причины для обиды.

— В этом нет ничего хорошего, — заметила она. — Сам посуди. Я тебе доверилась, полагая, что ты не подведешь в трудный час. И вот ты привозишь меня в это ужасное место, теряешь лодку. У тебя, видимо, и в мыслях нет, что нужно делать, чтобы убраться отсюда подальше. Но после этого случая нам перестанут доверять. Случись что, и ты не сможешь ничего предпринять, разве что взирать на все беды с высоты своего роста.

Да, произошло нечто серьезное. Сначала остров являл собою частичку чистой, удаленной от мира природы, а теперь стал ужасным местом. Серьезно это было в первую очередь для Уильяма, а потом уж для Изобел, хотя вовсе не он потерял лодку. И если уж он ничего не делал, то главным образом потому, что тут уж ничего не поделаешь.

И что самое страшное, Изобел готова была вот-вот расплакаться.

— Жаль, что так получилось, — подавленно сказал Уильям. — Но я не буду сидеть сложа руки. Постараюсь сделать все, чтобы тебе было лучше. Пойду и разожгу новый костер.

— Что ж, попробуй, — сказала Изобел, покорившись судьбе.

III

Уильям шел вдоль берега, и вдруг удача повернулась к нему лицом. Сначала он не поверил своим глазам. Он увидел лодку, возвращенную коварным течением озера. Она плыла спокойно и безмятежно, будто никуда не исчезала.

— Изи! Все в порядке! — радостно закричал он. — Сейчас мы вернемся домой.

Она подбежала к нему. Уильям указал на лодку.

— Полюбуйся. Возвращение блудного челна! — торжественно проговорил он.

— Это, конечно, хорошо, но твой челн дрейфует далековато от нас, вне пределов досягаемости.

— Готов побиться об заклад с теми, кто дерзнет утверждать, что лодка вне моей досягаемости, — сказал Уильям. — Ну-ка подержи мою куртку.

Он преодолел первую часть пути и проплыл остальную, а затем пригнал лодку к берегу. Он стоял на берегу, выжимая одежду. А совесть Изобел между тем взялась за работу, и к тому времени, как Уильям управился с лодкой, она добросовестно завершила свою. И девушка вернулась на стезю добродетели:

— Уилли! Ты совсем мокрый, можешь простудиться и заболеть.

— Нет, пока я греб, согрелся. Если ты подержишь лодку, я принесу корзинку и плед.

Возвращаясь, он услышал, как она повторяет:

— Я скотина. Я — свинья. Я никогда, никогда не прощу себя.

— Приве-ет! — еще издали прокричал Уильям. Приблизившись к ней, он спросил: — В чем проблемы?

— Мне стыдно. Ты уж прости меня. А можешь и вовсе не прощать, если захочешь. Это пойдет мне на пользу.

— Боюсь, что не удастся — не удастся вовремя вернуться, — бормотал Уильям, сажая ее в лодку. — А времени в обрез. Держись, милая. Все нормально? Сейчас мы отсюда выберемся.

Пока они удалялись от острова, она продолжала:

— Это так замечательно, что именно так ты доставил лодку. Я никогда не видела такого потрясающего зрелища. Это просто изумительно. И все это ты проделал ради глупой, злой и трусливой кошки, как я.

— Помолчи, Изи. Не смеши меня, — попросил Уильям. — Я же не могу грести и смеяться одновременно. Все это я проделал ради того, чтобы как можно быстрее вернуться в гостиницу, чтобы посмеяться над интеллигентным швейцарцем. И выскажу ему все, что думаю о его разогретых помоях, вот только доберусь до него.

— Мне бы хотелось думать, что ты не ради этого рисковал своей жизнью.

— Не бойся, купание нисколько не повредит мне. Зато нам будет лучше. Увидев меня, они поймут, что мы в самом деле потеряли лодку.

— Ты просто прелесть!

Судьба наконец решила взять наших влюбленных под свое крыло. И блестяще справилась со своей новой ролью. Уильям и Изобел спрятали лодку в небольшом эллинге на берегу озера и по небольшой тропинке вышли на дорогу. И вдруг они услышали позади топот лошадиных копыт.

— Это Вера! — воскликнул Уильям. — Это может быть только она.

И вскоре из-за поворота показалась лошадь, запряженная в телегу.

— Точно, она! Здравствуй, Том! — приветствовал он возницу.

Верой звали резвую кобылу, принадлежащую хозяину гостиницы. Уильям утверждал, что интеллигентный швейцарец скорее всего украл ее, поскольку никогда не купит приличное животное. А для того чтобы подарить ему такую лошадку, дураков не находилось.