Пересекая параллели - [24]

— Спасибо вам огромное! — Галина пожала водителю руку. — А может, зайдёте, поужинаете? Дома когда ещё приготовите! Час-то поздний.

— Да нет что вы, — Роман улыбнулся. А внутри ссутулилось собственное благородство. Стоит ли отказываться? Уйдёшь сейчас, и не скоро представится другая возможность. Возможность чего? Возможность проявить инициативу! Счастье вот оно — стоит рядом! А что если это приглашение — простая формальность, подразумевающая отказ? Призыв одинокой души? И Роман в раздумье произнёс:

— Хотя, если вам не в тягость…

— Что за глупости! — воскликнула Галина. — Конечно же, не в тягость!

— А Юлю не разбудим?

— Она ещё не спит. Мы её на попечение соседки оставили. Да и квартира у нас большая. Мы на кухне потихоньку расположимся.

— Разве что потихоньку, — широко улыбнулся Роман и последовал за Галиной.

Настя обрадовалась такому повороту событий: надеялась выведать всё, что сказал Игорь, когда воспоминания вернулись к нему. Но её надеждам не суждено было сбыться. Ужин затянулся. Роман с Галиной оживлённо беседовали, совсем не обращая внимания на Настю. Она обиделась и ушла спать. Каково же было её удивление, когда утром, заглянув в ванную, застала там Романа Сергеевича, который брился папиной бритвой и при этом что-то тихо напевал себе под нос. Настя сначала покачала головой, а потом хитро улыбнулась. Значит, Роман Сергеевич расскажет ей всё про Игоря после завтрака! И тут же сомнение закралось в душу. Или после обеда? А там и ужин не за горами! В любом случае это здорово, что Роман Сергеевич здесь! Будет кому отвезти её в больницу к любимому!

ЧАСТЬ 2. ЦЕПЬ СЛУЧАЙНЫХ СОБЫТИЙ. Вещий сон

В голове тикало, будто кто-то безуспешно пытался включить свет, беспрестанно щёлкая переключателем. Безысходность прорывалась наружу при каждом шаге, при каждом вдохе и выдохе. Как мог он — сорокалетний мужчина, так нелепо угодить в капкан?! Роман в который раз направил опустошённый взгляд в сторону трёхэтажного не то коттеджа, не то дворца, огороженного с трёх сторон высокой кирпичной стеной. Четвёртая «беззаборная» сторона упиралась как раз в его дачный участок! Представил, как две недостроенные стены поползут, словно клешни гигантского чудовища, и сомкнутся, поглотив его землю и разрушив скромный домик, баньку и теплицу-кормилицу, благодаря которой выживал все эти годы.

Прислонился к толстому стволу берёзы. Тринадцать лет назад пожалел её гладкоствольную гибкую, протягивающую к нему ярко-зелёные дышащие невероятной свежестью листочки. За прошедшие годы ствол огрубел, крона убежала вверх откуда и шумит благодарно чёрной листвой на фоне угасающего тёмно-бледного неба… Пожалеет ли новый хозяин? Или срубит, как срубил многие деревья? Да что там деревья! Сковырнул с места стольких дачников, на участках которых и построил свои хоромы!.. Настала его очередь. А так надеялся, что устоит против этого беспредела!

— Сергеич! Да ты что! Зову тебя, зову, а ты никак не реагируешь! Зомбированный какой-то! Или снова прихватило?

— Ещё как прихватило, — тихо ответил соседу по даче и, облизав пересохшие губы, прояснил ситуацию. — Кончилась моя дачная жизнь, Михеич.

— И до твоего участка добрался? — понимающе вздохнул сосед, бросив недобрый взгляд в сторону кирпичного монстра. — Я-то думал, тебя не тронет. Особенно после того, как ты гостей шашлыками кормил. В глазах рябило от милицейских звёзд! Или его друзья выше твоих по чинам оказались?

— Может и не выше, — незаметно смахнул набежавшую слезу. Хорошо, что сумерки скрыли эту слабость.

— Так в чём же дело?

— Дело во мне.

— Понятно, — теряясь в догадках, протянул Михеич. — Значит, сам уступил? Компенсация, наверное, солидная?

— Компенсации никакой, — Роман отвернулся, ссутулился и пошёл к домику, пробормотав на прощание. — Пойду, прилягу, голова плывёт…

Но у самого крылечка остановился и, избегая глядеть в глаза соседу, немного вызывающе, но сдавленным голосом произнёс:

— Проиграл я дачу! Сам проиграл! В шахматы… — и поспешно скрылся внутри, отделившись от всего мира скрипучей дверью. Бросился на кровать и заснул на удивление быстро. Даже преследующие его в последние годы шумы в голове не помешали.

Сны тревожной чередой сменяли друг друга, накатываясь на сознание, словно морской прибой, то не оставляя следа, а то заставляя просыпаться от собственных стонов, чтобы тут же снова забыться в тягучей дрёме. И лишь мокрая подушка свидетельствовала о том, что не всё так благополучно с головой путешественника по мирам грёз. И вдруг будто бы проснулся. Очарование сна схлынуло соскользнувшим одеялом, открывая тело утренней прохладе. Но глаза, несмотря на все усилия, продолжали находиться в плену век. Неожиданно ощутил себя стоящим на четвереньках в длинной и тесной трубе. Спёртый воздух разрывал лёгкие. Пот градом катился по лицу, спине, стекал по рукам и ногам. Где-то далеко впереди сиял невероятно белым светом маленький спасительный круг, открывающий выход из трубы. Почему он был спасительным? Этого Роман не знал. Может свежий ручеёк воздуха, струящийся оттуда, наталкивал на такую мысль? И он пополз, обливаясь потом и задыхаясь от собственных усилий. И дополз до конца! Чтобы ужаснуться: конец трубы висел высоко над землёй. Но как только нашёл в себе силы во второй раз выглянуть наружу, земля стала приближаться. Будто кто-то манипулировал не то взглядом Романа, не то концом трубы. А потом начались миражи. Сначала взору открылся перекрёсток проспекта Мира и улицы Профсоюзов. Не сказать, что Роман наблюдал его с высоты птичьего полёта, но всё же как-бы парил над землёй метрах в десяти. А может, висел, как марионетка на верёвочке? Вот кукловод потянул его в сторону театра Музкомедии, зафиксировал взгляд на недавно установленных часах возле автобусной остановки. Три часа дня. И тут же эхо повторило время, словно акцентируя внимание. После этого парение продолжилось. Роман, а вернее его взгляд, плавно проплыл мимо большого цветочного петуха, украшающего длинную клумбу, и завис над скамеечками, расположенными слева от входа в театр чуть в глубине от дороги. Что за человек сидит на одной из них, упёршись локтями в колени и обхватив голову руками? Вот отрывает руки, показывая лицо. Борис!!! Крик вырвался откуда-то из глубины души. И тут же панорама исчезла. Всё заслонил силуэт женщины с белыми волосами, равномерно окаймляющими овальное лицо кирпичного цвета. «Сегодня», — произнесла странная незнакомка. Причём ни один мускул на её лице не дрогнул, и губы не разомкнулись. Неожиданно глаза краснолицей приблизились и выстрелили двумя маленькими молниями. Прошитый насквозь этим взглядом, Роман вздрогнул и проснулся. На этот раз окончательно. Но красное лицо продолжало преследовать. Стоило прикрыть глаза, как оно всплывало в тёмных углах, скользило по стенам. Сон не давал покоя, навязчиво всплывая в воображении во всех подробностях. Будто кто-то непрерывно извлекал из памяти один и тот же фрагмент кинофильма. Наконец Роман пришёл к выводу, что этот кто-то, наверняка могущественный и таинственный, воздействует на него извне. Хочет от него определённого действия. Сегодня в пятнадцать часов. Что именно? Пойти к театру и встретить какого-то Бориса, которого раньше и знать не знал, и видеть не видел? Почему же встрепенулась душа во сне при виде незнакомца? А что если это последствие шока, испытанного после вчерашнего проигрыша в шахматы? Так бездарно проиграть! Роман вновь приготовился терзать себя за вчерашнее поражение, но виски внезапно сдавило, глаза застлала красная пелена, из которой вновь выплыло суровое лицо со сверкающим взглядом. Через некоторое время Роман заметил, что стоит ему подумать о чём-нибудь постороннем, как тут же появляется головная боль — предвестница очередного приступа болезни, мучающей его долгие годы. Стоит же сосредоточиться на ночном сне, и боль отступает. Мистика какая-то!..