Перерожденная - [2]

Воцарилась тишина, прерываемая лишь шумом плещущих о берег волн.

— Расскажи подробнее, — глухо проговорил Асдус. — Где он? С ним все в порядке?

— Я понятия не имею, где он. Да и он сам не знает. Видела какие-то деревья вокруг. Может, в лесу. Но в какой части этого мира, трудно сказать. Его изрядно потрепали мойнеры в Сумеречном мире, но ему удалось уйти.

И я стала во всех подробностях рассказывать о том, что произошло с Эннием.

Когда закончила, лицо Асдуса казалось застывшим.

— Что будем делать? — нерешительно спросила. — Я боюсь, как бы он не наделал глупостей.

— Нельзя никому рассказывать о том, какие способности в нем открылись.

Никогда не видела Асдуса таким мрачным и обеспокоенным. Хотя нет, пожалуй, видела. В подземелье, когда он переступил порог камеры Энния и увидел, что с ним творится. Исчезла привычная личина легкомысленного повесы. Уже одно это показывало, насколько серьезно то, что происходит.

— Как только в пограничье узнают, что брат умеет призывать других существ в мир смертных, одни пожелают это использовать, чтобы оказаться здесь, другие — уничтожить его.

— Но что-то же делать надо, — неуверенно сказала я.

— Может, Энний все же одумается и снова вернется в Сумеречный мир… — голос рыжего тоже звучал неуверенно. — Пока ведь он никому здесь не причинил вреда. Не говори никому, прошу… Я что-нибудь придумаю. Оставлю эту оболочку и попытаюсь привлечь на свою сторону кого-нибудь. Может, помогут отыскать Энния и остановить, пока не наделал глупостей.

— Думаю, Гилера может помочь.

Я сама была в шоке от того, что сказала. Но прежней ненависти к этой женщине давно не испытывала. Представляла, как она сейчас сходит с ума от беспокойства из-за судьбы Энния. Гилера сделает все, чтобы помочь ему и сохранить все в тайне.

— Ладно, мне пора.

Асдус решительно поднялся, явно сейчас думая лишь об одном — судьбе брата.

— Удачи тебе, — тихо пожелала я и долго еще смотрела, как худощавая фигура исчезает вдали.

Потом ощутила, как накатывает облегчение. За дело теперь возьмется Асдус и, скорее всего, Гилера. Я могу больше не тревожиться из-за того, что должна что-то сделать. Возможно, это с моей стороны безответственно и эгоистично, но так хотелось, чтобы в эти несколько дней ничто не омрачало нашего с Диором счастья. Нам так мало отведено на то, чтобы быть вместе! И я не хочу терять ни минуты на тревоги и сомнения.

Когда наши пути разойдутся, настанет время думать о долге и других людях. Но не сейчас. Сейчас я просто не могла. Мне необходима эта краткая передышка в бесконечной череде трудностей, обрушивающихся на мою бедную голову с того момента, как Аттий Аддалос притащил меня в свой мир. Не хочу сейчас думать ни о Черном Лорде, ни об Энние, ни о ком-либо еще. Весь мой мир сосредоточен на светловолосом Воине, спящем на нашем с ним ложе. Пусть даже по большому счету оно не наше, как и это временное пристанище. Но я позволю себе этот сладкий самообман. На несколько дней притвориться, что мы и правда муж и жена, и это наш дом, стены которого станут свидетелями нашего счастья.

Не знаю, причиной ли тому мое нежелание сосредотачиваться на чем-то еще или Энний больше не посылал своих воспоминаний, но следующие три дня ничто больше не смущало разум. Мы с Диором в эти дни стали друг для друга центром мирозданья. Почти не выходили из хижины, не в силах оторваться друг от друга. Это походило на какое-то наваждение. Стоило ему выпустить меня из объятий, как сердце тут же ныло от тоски. И я снова и снова стремилась коснуться его, прижаться к надежной груди.

Судя по всему, Диор испытывал то же самое. Его взгляд, устремленный на меня, светился нежностью и удивлением. Он не уставал изучать мое тело, приникая к нему, как к самому изысканному лакомству. Точно с таким же исступлением познавала я его собственное. Казалось, все преграды, что когда-то были между нами, разрушились без остатка. Я была полностью открыта перед ним, а он передо мной. И пусть мы редко говорили, но осознание той крепчайшей связи, что возникла между нами, делало все слова лишними и ненужными.

Он даже снова позволил мне пить свою кровь, хотя я пыталась сопротивляться.

— Не хочу, чтобы ты делала это с кем-то еще, — хрипло выдохнул Диор, покрывая меня исступленными поцелуями. — Касалась губами чьей-то кожи, была с ним близка хоть на миг.

— А ты, оказывается, собственник! — со смехом выпалила я.

— До встречи с тобой я даже не задумывался об этом, — он крепко прижал меня к себе и теперь мы лежали рядом, сплетенные в коконе наших объятий, глядя друг другу в глаза. — Не хочу даже думать о том, что однажды ты можешь уйти.

— Давай сейчас не думать об этом.

Я нежно провела пальцами по контуру его губ. Он поймал мою руку и стал ласкать горячими поцелуями, вызывая по всему телу сладостную дрожь.

Что же ты делаешь со мной, мой Воин? Я не уставала поражаться тому, что самая его невинная ласка вызывала во мне мощнейший отклик. Сердце заныло, когда я, как и он, представила себе, что однажды мы расстанемся.

— Скажи, что ты чувствуешь, когда пьешь кровь? — неожиданно спросил он, продолжая удерживать мою руку в своей.