Перерождение (история болезни). Книга вторая. 1993–1995 гг. - [3]

Июнь. Конец учебного года. Экзамены. Позади год тяжелого труда: ежедневно по 250 больных, напряженная научная и педагогическая работа. 12 преподавателей кафедры трудятся самоотверженно. Это сохраняет давно сложившийся стереотип отношений даже при неодинаковых взглядах. Будни в клинике – обычные советские будни. И главное – здесь, как и прежде, интересы больного человека. Особенно важно – сохранение коллективизма. Все это – тоже фронт.

* * *

Июль. 50 лет тому назад я со своими маленькими друзьями с чердака нашего барака на Красноказарменной улице в Лефортове восхищенно наблюдал салют – в честь освобождения Орла и Белгорода. То был первый салют в годы войны. Необычный: вечернее небо (а Москва тогда была низкой и из Лефортова хорошо были видны башни Курского вокзала) рассекали разноцветные дорожки трассирующих пуль.

* * *

Конец июня. В Саратове проходит Ассамблея молодых. В рамках программы «Здоровье населения России» по инициативе и под руководством академика А. Г. Чучалина в ней участвуют и попы, и спортсмены, и военные, и иностранцы. Поговорили с журналистом газеты «Саратов». Слово за слово – получилось интервью. В гостиной оперного театра состоялась презентация Ассамблеи (спонсор – немецкая фирма). Ассамблея удалась, но в разговоре с журналистом я отвел душу, посетовав на то, как плохо живет народ. На следующий день в этой газете появилась полоса с названием «Пир во время чумы», набранная жирным шрифтом. В ней о точностью воспроизводились мои слова о безликих старухах, стоящих в очередях, о голодных обмороках у студентов и школьников, о том, что проведение научного форума в этих условиях, хоть и акт профессионального и гражданского мужества академика Чучалина, все же напоминает строительство «сингапурчика» посреди огромного нищего «Шанхая», которым представляется сейчас Саратов.

Я узнал о публикации и прочел ее не первым, оттого не мог понять появившегося у некоторых интереса ко мне. А проректор сказала: «Где это вы видели, чтобы студенты падали в обморок с голоду?» И это звучало как замечание. «Достаточно быть полезным соседям по подъезду», – изложила она свою программу помощи бедным. Она не исключение. Многие все еще в упор не видят голодных, а главное – причин этого. Или, скорее, не хотят видеть: трудно было бы жить, считая себя честным человекам.

* * *

Июль. Высокая витрина ларька у дороги. Перед ним в пыли нищенка. Почему я не художник?! Это же гимн новому времени!

* * *

Август. Встретил у дома бывшую коллегу по больнице – отличного врача-рентгенолога. С год назад она уехала в Израиль с уже взрослыми детьми, а сейчас вернулась с каким– то делом. Приятно было повидаться. Разные они. Не все едут со злым сердцем на Россию, хотя есть и такие. Многим уезжать очень больно – гонят старость, одиночество, неуверенность в завтрашнем дне, беззащитность. О них, как правило, потом уже ничего не знаешь, словно бы они умерли. Но много ли мы знаем о тех, кто не уехал и не умер?

* * *

21 сентября. Указ Ельцина о роспуске Верховного Совета. Верховный Совет в ответ квалифицирует этот указ как акт государственного переворота и назначает Руцкого и. о. президента. Конституционный суд подтверждает конституционность решений Верховного Совета. Решено созвать Съезд народных депутатов – высший орган законодательной власти в стране. Регионы в большинстве своем заявляют о поддержке Верховного Совета и о необходимости защитить Конституцию. Идут обращения к армии, сообщается о поддержке армией законной власти. Политическая жизнь в стране резко накаляется.

23 сентября 1993 г. я в Москве, проездом в Ленинград. В моем распоряжении 8 часов. Спустился по ул. Горького к Музею Ленина. Картина необычная: газет нет, люди не собираются как обычно. Зная о событиях, связанных с Белым домом и ожидаемым Съездом Советов в связи с его роспуском по указу Ельцина, поехал туда па метро – до «Баррикадной». Съезд должен был начать свою работу только сегодня, так как депутаты с трудом добирались в Москву, многим в аэропортах и на железнодорожных станциях ставились рогатки, информация о событиях в Белом доме глушилась. Тем не менее, последние дни во дворе Дома съездов постоянно шли митинги. Ситуация нагнеталась и оставалась неясной.

От метро «Баррикадная» люди рекой тянутся вниз к Белому дому. Словно магнит тянет: именно здесь решается судьба Родины. На заборах – прокламации, лозунги, решения общественных комитетов, гневные стихи, карикатуры на президента, Гайдара и прочих. Прохожим раздают листовки.

Вот одна из них: «Руководители ряда предприятий заняли выжидательную позицию, что затрудняет выполнение решений Верховного Совета РФ и исполняющего обязанности Президента А. Руцкого. Подобное поведение в условиях произведенного Ельциным государственного переворота и поддержки позиций ВС РФ и и. о. Президента регионами России заставляет напомнить руководителям… о личной ответственности каждого перед Родиной и Законом… Общественный комитет защиты Конституции и конституционного строя России. 23 сентября 1993 г.».

На пути – баррикада: ящики, бочки, камни, арматура. Что-то вроде шлагбаума. Над ним реет красный флаг. Строгий седой рабочий с красной повязкой на руке. За 100 м до шлагбаума «газики» с тесно сидящими внутри милиционерами: греются.