Перерождение (история болезни). Книга первая. Восьмидесятые годы – 1992 год - [3]

В Самарканде поселился в центральной гостинице… без удобств. Но уже через час стоял на площади перед высокими стенами Регистана.

Голубое небо. Утреннее солнце. Бирюзовая акварель колонн. Спокойное величие пространства. Высокое раздумье. Удовлетворенность совершенством. Чтобы почувствовать его, нужно долго и тихо стоять перед храмом, и только тогда он начнет рассказывать о себе. Я бродил у его подножия, и мне казалось, что я уже когда-то знал все это, может быть, даже тогда, когда меня не было. Я точно слышал шепот вечности.

Заставив себя уйти, я шел смотреть руины и мечети, усыпальницы и городища, но все это молчало и было мертво. И я возвращался к Регистану и вновь подолгу стоял перед ним, и мне думалось, что я отношусь к этому чуду как к человеку, который все знает про меня.

Прошлое, полное жестокой борьбы и крови, сохранило не засохшую кровь, а творение ума и рук зодчих и рабочих интернационального, общечеловеческого значения. И все это моя Родина.

* * *

Апрель – май. Гул Чернобыля. Дозирование информации. Планетарное событие в облаке секретности. Жертвы среди пожарников. Состоявшиеся инженерные и предстоящие политические просчеты. В клинике профпатологии у нас первые облученные из числа работавших в Чернобыле балаковцев.

* * *

Июнь. Политзанятия на факультете. Представитель политотдела проверяет наличие у офицеров-преподавателей конспектов первоисточников марксизма-ленинизма и – обязательно – очередного постановления ЦК. Причем проверяется не столько содержание, сколько аккуратность записей и соответствие формы и толщины тетрадей конспектов регламенту политорганов. Это оттого, что на большее, то есть на действительно заинтересованное знание живого творчества Ленина, у инструкторов политотдела силенок не хватает. Это «партрабочие» – представители партийной «церкви», блюстители формы при вымершем содержании. Постоянно поддерживается чувство вины, причем не за то, что Ленина не прочел, а за то, что не так усердно поклоны в «церкви» бьешь – тетрадь не завел… 40 – 50-летние офицеры-коммунисты как школьники переписывают друг у друга конспекты или одалживают их…

Партийными органами активно пропагандируются статьи зам. нач. ГлавПура генерала Волкогонова. На фоне скучнейших материалов «Партийной мысли», «Коммуниста Вооруженных Сил» и других журналов работы его действительно производят впечатление ныне редкого новаторства и убежденности. Статьи с хорошим историческим и философским анализом работ Ленина и современных авторов.

* * *

В дороге разговоры, только слушай. «Заказали стол, невеста платье пошила – в армию призвали. Отслужил. Только демобилизовался, наладили было свадьбу вновь – ночью разбудили и на сборный пункт – Финская кампания началась. В начале 1941-го служил под Казанью, на Волге. Как– то дал телеграмму: «Приезжай, зарегистрируемся». Ответ: «Выезжаю». Встретил, взял билеты на пароход к себе, в часть. В то же утро началась война. Там же, на пристани и расстались: я – в часть, она – к маме. Поженились только в 1945-м».

«Что ты домом своим так дорожишь? Наследство? Это раньше отец с сыном с топорами друг на друга бросались из-за дома. А ты к тому прислонись, кто тебя покоить будет».

В этих разговорах жизнь, ее так не хватает в официальном общении.

Осень. Вечер. Солнце в рукав Волги утекло и за поворотом скрылось.

1987 г

В течение 3 месяцев подряд – три защиты диссертаций, вышедших из нашей кафедры. Это хорошая заявка для утверждения пульмонологии в Саратове и признак продуктивности коллектива. Нужно найти свое направление в общем деле.

* * *

Первомайская демонстрация. Мы живем на большом проспекте, и демонстрация всегда идет мимо нашего дома. У кого другие дела в городе, стараются поскорее уехать, пока не перекрыли транспорт.

К 9 часам народ, в основном заводской, собирается на Вишневой, у завода «Знамя труда». Подходят, здороваются, толкаются, звучит смех. Много молодежи, девчат. Кое-кто с утра пораньше успел согреться. Приходит народ с детьми.

Организаторы торопят вставать в колонну. Оркестр пробует силы. В рядах в руках у людей знамена, транспаранты. Вот уже проспект полон. Растет напряжение. 9.10 – пошли… Небо над головой нежно-голубое, дома празднично украшены. На тротуарах – народу, не пройти. Дети перебегают из ряда в ряд, балуются. Старшие сердятся. Идем к Сенному рынку и дальше – в город. Поток людей мощный, разноголосый. Поют. В одном месте одну песню, в другом – другую, соревнуясь и перебивая друг друга… «Утро красит нежным светом стены древнего Кремля, просыпается с рассветом вся Советская страна…», «Катюша», «Труба зовет». Хозяева идут!

На этот раз со мной Сашенька-внучка. Увязалась: возьми да возьми. Хорошо ей: ножки – легкие, люди вокруг – хорошие, как большие дети, музыка, шары, мороженое. Весело – игра такая: «Первомай».

* * *

Август. Поезд «Евпатория – Москва». Отличное настроение после отдыха в Крыму. В Запорожье села женщина лет 40. Едет в Москву с торговыми целями от частной фирмы. Непривычная для слуха откровенная ненависть к Советской власти. Пропаганда предпринимательства. Возникшие споры вызывают взаимное раздражение. Настроения как не бывало. Дело не в спорах, все это гораздо серьезнее и, видимо, совсем не частный случай. Опрокидывание советской идеологии снизу. (Сейчас бы мы сказали: «Это – цветочки». –