Перепутанные души. Найти себя - [25]

– Ха! Не работал ты в коммерческих банках!.. Так тебе и дадут поболеть вволю! С какой-нибудь легкой простудой и температурой ниже тридцати восьми никто тебя больной не посчитает. Это уж надо совсем с ног свалиться, тогда дадут дня два-три. Отгулов. Которые еще и отработать придется.

– Но это же нарушение трудового законодательства! – возмутился Павел.

– Иди пожалуйся, – усмехнулась Полина. – И сразу на улице окажешься. Как любит говорить наш председатель Правления, «у меня таких как ты за забором – очередь». И в общем-то он прав.

– Но почему, если, как ты говоришь, платят вам немного, и работа тяжелая?..

– Ну, банк – это вообще престижно. Особенно для тех, кто «за забором». И потом, куда в нашем городе еще идти? Завод твой – и все. Остальное – мелочевка, где и таких денег не заработаешь.

– А на завод тоже не просто попасть, – сказал Павел.

– Вот именно, – кивнула Полина. – Так что…

– Ну, хорошо, – не стал спорить Павел. – То есть, плохо, конечно, но вариант с болезнью отпадает. Знакомого врача, который мог бы выписать липовый больничный, у нас нет. Что еще?

– Смерть близких родственников.

– Типун тебе на язык!

– Собственная смерть.

– Я ценю твой юмор. Простенько, но со вкусом.

– Спасибо. Еще – противоположное событие.

– Это как? – не въехал Павел.

– Ну, рождение… – потупила глаза Полина.

– Чье?

– Ну, не собственное же!.. Ребенка, конечно. И то, мужику могут и не дать.

– Ты ж не мужик, – заметил Павел и зарделся. – То есть, я хотел сказать…

– Спасибо, я поняла, – ехидно прокомментировала Полина. – Но, даже будучи женщиной, я, как ты, наверное успел заметить, рожать в ближайшие сутки не собираюсь.

– Что-нибудь еще осталось? – с тающей надеждой спросил Павел.

– Еще – свадьба. Предвосхищая твой встречный вопрос, сразу поясняю: собственная. Причем, дают аж целых три дня! Даже на похороны меньше…

– На собственные? – попытался сострить Павел.

– Ага, – без улыбки ответила Полина. – Смешно – очень.

– То есть, – тяжело вздохнул Павел, – как я понял, на работу к тебе мне завтра идти все же придется…

– Боюсь, что так.

– Но я же ни черта не понимаю в банковском деле! Что я там наработаю?..

– Вот и я о том же… – покачиваясь из стороны в сторону, обхватила руками голову Полина. – Как же быть?

Павел поднялся с дивана и принялся нарезать по комнате круги. При этом он бормотал себе под нос: «Рождение отпадает… Похороны… тьфу-тьфу-тьфу!.. Болезнь – нету справки… Свадьба – нет жениха… Жениха. Ха-ха-ха. Я купила петуха…»

– Что ты там бормочешь? – не выдержала Полина.

– Не мешай, – отмахнулся Павел. – Я думаю.

– Ну-ну, – вздохнула Полина. – А я вот думаю, что выход у меня только один…

– Это какой же? – воспрянул духом Павел.

– Уволиться. То есть – вообще не ходить на работу, чтобы уволили за прогулы… Иначе все равно заставят две недели отрабатывать…

– Ну, это уже крайняя мера!.. – замотал головой Павел. – Такие жертвы ни к чему.

– Да? – Полина тоже вскочила на ноги. – Ты можешь предложить что-то получше?.. – В голосе ее было столько неприкрытой издевки, что Павел, сам того не ожидая, выпалил:

– Да, есть! Выйти замуж!..

– За кого?..

Павел даже опешил.

– За меня, конечно… А что, есть другие кандидатуры?..

Полина вспыхнула, как в том избитом выражении, – до корней волос.

– Ну, знаешь!.. Твои шуточки меня начинают раздражать!

– Да никакие это не шуточки, – остановился напротив Полины Павел. – Я делаю тебе официальное предложение: выходи за меня замуж.

Еще минуту назад Павел не помышлял ни о чем подобном. Подобная мысль и ему самому показалась бы не менее смешной. Теперь же, словно вдруг что-то щелкнуло в нем. Он понимал, он знал твердо, обоими душами – второй собственной и первой Полининой – чувствовал, что им нужно, им необходимо, просто-напросто суждено быть вместе до конца их жизней. И он был этому сказочно рад. Он был почти счастлив. И ему даже не надо было спрашивать у первой своей души, находящейся сейчас в другом теле, что чувствует она по этому поводу. Ответ он и так уже знал…

Видимо, этот пресловутый ответ услышала сейчас и Полина. Ее возмущенный румянец внезапно сменился отчаянной бледностью. Она шумно, со всхлипом, вздохнула и прошептала:

– Но… как же?..

– Что – «как»? Ты согласна?

– Погоди, но ты же… Разве ты…

– Ты хочешь спросить: люблю ли я тебя? Ты разве не помнишь, что сказала саамка?

– Помню, – шепнула Полина. – Слово в слово… Она сказала: «Пусть ищут в себе, пусть слушают свое глупое сердце!.. Они уже любят, но не могут это понять…»

– Вот видишь!.. Стоит ли спорить с духами? Да, я послушал сердце! Твое сердце… Оно сказало… Оно ответило мне, что любит… меня. А что говорит мое сердце?..

– Оно меня… тоже любит.

– Вот видишь, видишь?! – вскричал Павел. – А моя вторая душа… она любит тебя. Я люблю тебя!.. Люблю твою душу, ее красоту. Мне не важно, в какой она заключена оболочке! Так ты согласна стать моей женой?! Или… мужем… Мне это уже без разницы.

– Конечно… Конечно, да… – обняла Павла Полина. По щекам текли слезы, в глазах сияло настоящее счастье, которое она хотела попросить у сейдов. – Только…

– Что? Что?! – закричал Павел. – Что может нам помешать?.. Наши перепутанные тела? Да какая разница, если мы с тобой все равно половинки единого целого! Мы нашли себя, и мы остались самими собой!..