Переплетения судеб - [53]

– Кажется, нет, – нахмурившись, ответил Эш. – А что за…

Дороти перебила его.

– Эти эксперименты были связаны с путешествиями во времени без корабля. Ты что-нибудь знаешь об этом?

Увы, он слышал про такое впервые.

– Без корабля путешествовать во времени невозможно, – почесав затылок, сказал он. – Некоторые пытались еще до того, как Профессор построил машину времени, но анил повел себя чересчур агрессивно, и дело кончилось серьезными травмами.

– Может быть, но Профессор продолжил эксперименты, – пояснила Дороти, теребя медальон. – Вспомни, может, он что-нибудь писал об этом у себя в журнале? Ты же его целиком прочел?

Эш было кивнул, но вдруг вспомнил оборванные края страниц, торчащие из переплета, которые он недавно заметил.

– Хотя нет, погоди, – проговорил он едва слышно. – В журнале не хватает нескольких записей. Где они – я не знаю, но…

Он осекся, услышав скрип досок и шаги по ту сторону двери, и тут же метнулся в тень. Кожа тут же зазудела от волнения. Через мгновенье из-за двери появилась барменша. Она поднесла к губам сигарету и достала коробок спичек из кармана пальто.

Эш повернулся к Дороти, чтобы показать ей узкий деревянный настил, ведущий прямиком к бару «У Данте», – по нему они могли бы уйти, – и так и обмер с тяжело колотящимся сердцем.

Дороти пропала.

БОРТОВОЙ ЖУРНАЛ

12 ИЮЛЯ 2174 ГОДА

09:45

НОВЫЙ СИЭТЛ

Я совершил страшную ошибку.

Сам не знаю, о чем я только думал! Мне хотелось еще раз взглянуть на эти картины, проверить, не изменилось ли что-нибудь.

Но такого я никак не ожидал.

Пожалуй, стоит пояснить, о чем я. Сегодня утром я снова полетел на «Темной звезде» в будущее. Вот только на этот раз не на несколько дней, а на целую сотню лет вперед.

Мне интересно было узнать, каким будет наш мир.

Стоило мне покинуть анил – и передо мной предстали поистине жуткие картины, каких я не видел даже в самых страшных кошмарах.

Я пробыл там всего несколько часов, так что мои наблюдения, мягко скажем, поверхностны, и все же. Кругом все черным-черно. Вся земля усыпана пеплом, он же застилает солнце. Время раннее – около десяти часов утра, – но темно хоть глаз выколи. Нет ни растительности, ни зверей, ни людей. Я пролетел над АПТЗП и увидел лишь руины, промерзшие насквозь.

Мне очень больно писать эти строки. Ведь Академия была всемирным центром науки, ее оплотом – и что теперь? Теперь это лишь горка пепла.

Честно говоря, я не поверил своим глазам… Судя по всему, мир уничтожила какая-то страшная катастрофа. Не знаю, что именно случилось, но надеюсь, что еще не поздно все изменить.

25 Дороти

Дороти бесшумно скользила по причалу точно тень, напряженно прислушиваясь. Но вокруг было тихо. От воды шел неприятный, плесневелый запах, от которого у нее защипало в носу. Уж к чему-чему, а к сиэтлским ароматам она никак не могла привыкнуть. От постоянной сырости все кругом пахло гниением и распадом.

У черного хода, ведущего на одну из лестниц «Фейрмонта», она остановилась и оглянулась, чтобы еще раз удостовериться, что за ней нет слежки.

Во мраке ей почудилось какое-то движение, и она испуганно замерла.

Но никто так и не появился.

Прошло мгновенье. Дороти все не двигалась. Она вдруг поймала себя на том, что ждет, когда из мрака вынырнет Эш, и, мысленно обругав себя, повернулась к двери.

«Пойдем со мной», – прозвучал в голове его голос. А следом в памяти проступило его лицо во время их вчерашнего разговора – этот румянец на щеках, эти беспокойные глаза, пытающиеся поймать ее взгляд.

Нет, она никак не могла уйти с ним. Это было бы сущее безумие, как, впрочем, и его идея прийти в отель. Сейчас правильнее всего было отыскать Романа и попытаться поговорить с ним начистоту. Дороти переступила порог «Фейрмонта», но в ушах еще долго звучал голос Эша, как она ни пыталась его заглушить.

Дверь в комнату Романа была слегка приоткрыта, и в коридор пробивался тонкий луч золотистого цвета. Дороти занесла руку, чтобы постучать…

А потом замерла, сдвинув брови.

Роман с кем-то переговаривался.

Никогда прежде она за ним не шпионила. За этот год он стал ей самым верным союзником и даже другом. Она доверяла ему настолько, насколько вообще была способна, и всегда с уважением относилась к его тайнам.

Но так уж получилось, что первые шестнадцать лет своей жизни она посвятила мошенничеству, воровству и аферам. Матушка была ее единственным родным человеком и часто повторяла, что дружба – пустая трата времени.

Дороти прикусила губу. Она прекрасно знала, как бы на ее месте поступила Лоретта.

И в конце концов, затаив дыхание, подобралась к двери и прижалась к ней ухом.

– Хиггенс ничуть не изменилась, – произнес Роман. Теплота его тона немало удивила Дороти. Обычно он так разговаривал только с ней.

Она придвинулась ближе к щели.

– Слава богу, эту ее несносную собачонку я так и не увидел, – уточнил Роман. – А не то бы не удержался и пнул ее хорошенечко. Помнишь, как она напала на Фредди и выдрала ему огромный клок шерсти? А потом еще Хиггенс сделала вид, будто ее лапочка Тыквинс просто не способен на такие зверства.

Дороти нахмурилась. Хиггенс? Тыквинс? Где-то она эти имена уже слышала.

Дороти напрягла память, и ответ нашелся очень быстро. Эмельда Хиггенс была той самой дамой с белыми волосами, у которой они сегодня украли солнечные панели. А Тыквинсом… Тыквинсом звали ее собачку.