Переплётчик - [17]

Конечно, он понимал, что на разбор отцовской библиотеки может уйти не неделя и даже не месяц, но в первую очередь он хотел добраться до запретных книг, которые по той или иной причине ранее ему в руки не попадали. Приставив стремянку к полкам, он полез на самый верх, где хранились скабрезные восточные тома и европейские книжонки анонимных авторов. Шарль предполагал, что там, во втором ряду, можно найти что-то другое, более занимательное, нежели непристойные приключения любвеобильных шейхов и султанов.

Он не ошибся. Во втором ряду — и на последней, и на предпоследней полках — не было книг неприличного содержания. Там были разные, очень разные книги, с первого взгляда не объединённые никакими общими чертами. Книги по анатомии и философии, мироустройству и ботанике, богословские тома и рыцарские романы — разных форматов, на разной бумаге, с иллюстрациями, выполненными различными способами. Да и переплёты Шарль никак не мог объединить по какому-либо принципу. Готические и арабские, а-ля фанфар и Гролье — переплёты стояли вперемешку, без видимой системы.

Более того, многие книги повторялись — подобные же экземпляры, только иначе переплетённые, встречались и в нижней, «разрешенной» части библиотеки. Последней странностью было авторство переплётов — тут встречались как переплёты, сделанные отцом, так и гораздо более ранние работы, созданные другими мастерами.

Задумчиво спускаясь вниз, Шарль прихватил с собой тяжёлый том De humani corporis fabrica Андрея Везалия. Положив его на стол, он извлёк с одной из нижних полок второй такой же, издания того же 1568 года, как гласила надпись на титульном листе. Разница была только в переплётах. Сравнивая две книги, Шарль надеялся разгадать секрет верхних полок отцовской библиотеки.

Обычную книгу с нижней полки переплетал некто Мерже. Эта фамилия была Шарлю незнакома — и немудрено, изнутри на переплёте была оттиснута дата: 1603 год. Так как переплёт бы сделан на тридцать пять лет позже книги, Шарль предположил, что это второе переплетение. Часто, покупая книгу в старинной обложке, владелец просил сделать для неё новую, менее истёртую и оформленную по его вкусу. Старый переплёт доставался мастеру — и Жан де Грези считал такую практику весьма ценной. В его коллекции были переплёты рукописных книг XIII–XIV веков, стоившие чуть ли не больше, чем вся библиотека, вместе взятая. Что для какого-либо толстосума было всего лишь парой дощечек, обтянутых коровьей кожей, то для многих ценителей являлось уникальной диковинкой, стоящей безумных денег.

Переплёт «тайной» книги был сделан значительно хуже. В нескольких местах на коже виднелись изначальные изъяны, кое-где переплёт «поплыл»: клей подсох, сминая некогда гладкую поверхность. Снаружи на книге не было никаких украшений, лишь тиснёное заглавие и крошечная маркировка переплётчика внизу. Тут-то Шарль удивился по-настоящему: небрежный, некрасивый переплёт был сделан его отцом! Жан де Грези значительное внимание уделял тому, как книга будет выглядеть через годы. Он знал, какая её часть потемнеет от использования, где возможны надрывы, как будет вести себя картонная основа. Мог ли переплётчик такого уровня допустить, чтобы книга уже через полвека выглядела, как извлечённая из помойки? Тем более не просто книга, а Везалий, весьма ценный и снабжённый великолепнейшими иллюстрациями.

Шарль тщательно изучил элементы переплёта и на отдельном листе выписал отличительные черты, обнаруженные им на странной обложке. Приведём этот список здесь.

1) Лицевая сторона. Надпись

Andreae Vesalii

brvxellensis, scholae

medicorum Patauinae professoris, de

Humani corporis fabrica

Libri septem,

выполненная шрифтом антиква-версалиен и точно повторяющая заглавие на первой странице самого издания.

2) Лицевая сторона, нижняя треть. Маркировка «де Грези» в виде фамильного вензеля.

3) Внутренняя сторона, форзац, нижняя треть. Выполненная шрифтом антиква-версалиен маркировка года переплетения: 1637.

4) Внутренняя сторона, форзац. Кожу пересекает странная линия, видимо, присутствовавшая на материале уже в момент обработки. Чуть более тёмная, с неровными краями, серповидная, от верхнего левого угла к центру правого поля.

4) Внутренняя сторона, нахзац.[28] В верхней трети справа — чёрное пятно, изначальный изъян кожи. Диаметр примерно ¹/₂ парижского дюйма.

5) Оборотная сторона. Ближе к верхнему правому углу — россыпь мелких чёрных точек, изначальный изъян кожи. В нижнем правом углу — продолжение линии с форзаца, отсекает угол переплёта.

Более всего Шарля беспокоили изъяны. Он не помнил случая, чтобы отец, отбирая материал для очередного переплёта, позволил бы себе использовать повреждённую кожу или кожу с цветовыми дефектами, не говоря уж о каких-то серьёзных физических недостатках, например родимых пятнах или родинках. Но в данном случае некачественный материал был налицо. Год создания переплёта не позволял думать, что отец изготовил его, будучи молодым и неопытным — в том году Жану де Грези исполнилось сорок семь.

Шарль поднялся, забрался на стремянку и извлёк с верхней полки ещё две книги — наугад. Первая была рыцарским романом об Александре Македонском; авторство книги указано не было, год издания тоже, но на вид книга казалась достаточно старой, начала XVI столетия. Вторая оказалась справочником по полезным травам более нового издания, начала XVII века. Но содержание крайне мало интересовало юного Шарля. Он лихорадочно сравнивал переплёты обеих книг с Везалием — и находил довольно много общего. Кожа, пошедшая на них, выглядела более хрупкой, нежели коровья или свиная, и выделка её изначально была более тонкой. Тем не менее количество мелких пороков, далеко не всегда заметных непрофессионалу, с точки зрения переплётчика, превышало нормальный процент брака. Кроме того, несмотря на примерно одинаковое качество, все три обложки значительно различались цветом — одна из них (травник) была значительно темнее остальных, и пороки на ней были не столь заметны.