Переплет - [64]

Но шли дни, и мы стали проводить больше времени втроем. Как-никак, имелись у меня и дела, которые можно было делать в доме. Стало раньше смеркаться, и я был только рад сидеть при свете лампы и чинить снасти, выстругивать нагели или штудировать каталог семян, готовясь к долгим спорам с отцом по поводу того, в какой пропорции лучше высаживать овсяницу и тимофеевку. Холода стояли жестокие; я принес Пружинку с щенками в дом и поставил им ящик у плиты, да и у Альты в комнате всегда горел камин, ведь она еще до конца не поправилась. Иногда было почти приятно коротать вечера в тепле с Альтой и Дарне, которые тихо переговаривались или красноречиво молчали; бывало, Дарне насвистывал нежную мелодию, а Альта пыталась вышивать и портила вышивку. Бывало, мне приходилось больно впиваться ногтями себе в ладони, напоминая себе, что нельзя поддаваться его обаянию.

Как-то раз Альта весь день была в дурном настроении; Дарне приехал вечером, когда солнце уже закатилось, и при нем она пыталась не показывать своего раздражения, но я видел признаки: она нервно накручивала на палец прядь волос, а потом вдруг уставилась на меня.

– Эмметт, неужто у тебя нет других дел?

– Что? – Я наблюдал за Дарне, он раскладывал пасьянс на одеяле у нее на кровати; он не заметил валета червей, из-за которого мог бы убрать целый ряд, но я прикусил язык и не сказал ему об этом.

– Ты бы пошел и занялся чем-нибудь полезным. Если тебе скучно, вовсе не обязательно сидеть с нами.

– Мне не скучно.

– А что ж ты смотришь букой?

Я почувствовал, как кровь приливает к щекам. Дарне оторвался от игры и смотрел то на Альту, то на меня, нахмурившись. А ведь я так старался не показать, что на самом деле думаю о нем, и мне казалось, что последние пару недель мне это удавалось.

– Замолчи, Альта.

– Никто не заставляет тебя здесь сидеть. Люциан слишком хорошо воспитан, чтобы выпроводить тебя, но…

– Альта, – Дарне собрал карты, – я не возражаю, пусть сидит.

– Ты так из вежливости говоришь, Люциан. А ты, Эм, если не можешь быть вежливым, просто ухо…

– Альта, не надо никого из-за меня прогонять, – прервал Дарне и посмотрел мне в глаза. – Извини, Эмметт.

Я гневно взглянул на него.

– За что?

– Я лишь… я лишь хотел сказать, что… – Он шумно выдохнул. В комнате воцарилась тишина. Не поднимая взгляд, он сунул карты в коробку. – Альта, послушай, уже поздно. Я приду завтра.

– Нет! – Она схватила его за рукав и взглянула на него округлившимися глазами. – Прошу, не уходи.

Он метнул на меня быстрый взгляд, и я пожал плечами. Затем он неожиданно сунул мне в руки колоду карт.

– Перетасуй их, ладно? – Он сел, наклонился к Альте и взял ее лицо в ладони, заставив посмотреть на него. – Это ты. Альта, ведешь себя невежливо, а не Эмметт, – произнес он. – А ну-ка прекрати.

– Ч-что?

– Я не против того, чтобы сидеть втроем. Эмметт тоже. Или ты перестанешь грубить, или мы оба уйдем.

Она таращилась на него, совершенно сбитая с толку, а затем, к моему изумлению, тихонько рассмеялась и захлопала ресницами.

– Ты прав, – произнесла она. – Прости, Люциан.

– Прощаю, – он рассмеялся и постучал ей по носу указательным пальцем. – А теперь давай я тебе погадаю. Посмотрим, что тут у нас.

Он взял у меня карты и разложил четыре в линию на покрывале. Я заметил, что Альта погладила себя по щеке, словно все еще чувствовала его прикосновение. Дарне поднял голову.

– Двойка пик, двойка червей, пиковый валет, пиковая десятка. Хмм… Интересно.

– Плохие карты?

– Нет, – ответил он, – вовсе нет. – Он указал на двойку червей. – Эта карта значит любовь. Но двойка пик перед ней… не уверен, что она означает. Может, ссору. Или то, что ты сначала не поймешь, что любовь настоящая. А пиковый валет… Брюнет. Значит, ты влюбишься в брюнета. И он тоже тебя полюбит. Как тебе такой расклад?

Альта взглянула на него и затаила дыхание. Она не улыбалась. На миг я увидел в ней взрослую женщину, которой она станет.

– А что будет потом? – спросила она.

– Потом… – Он собрал карты и перетасовал колоду. – Об этом карты молчат. Наверное, будете жить долго и счастливо. Так что полежи и подумай об этом, а я вернусь завтра. Может, даже принесу твоих любимых засахаренных фруктов. Идет? – Он встал.

Альта кивнула. Она по-прежнему выглядела совсем взрослой.

Люциан потянулся и взъерошил ей волосы.

– И чтобы никаких больше скандалов, – добавил он.

Она проводила его взглядом. Если бы он обернулся, то увидел бы, как она смотрит на него, но он не сделал этого, а сбежал вниз по лестнице, словно мальчишка после уроков, радующийся долгожданной свободе.

Я нагнал его на кухне. Сквозь полуоткрытую дверь я увидел его на корточках на полу, но когда вошел, он уже встал. Он прижимал к груди щенка.

– Уже ухожу, – бросил он. – Хотел напоследок взглянуть на Кляксу. – Я промолчал. Он нахмурился и спросил: – Что? Почему ты так на меня смотришь?

Я закрыл за собой дверь.

– Что за игру ты ведешь, Дарне?

Он медленно присел на корточки и опустил Кляксу в ящик. Но подниматься не стал, а остался на корточках, глядя на меня снизу вверх. Клякса жевала его палец.

– Какую игру? О чем ты говоришь?

Я сделал медленный вдох.

– Альта встретит красивого брюнета, и тот в нее влюбится? Ты это серьезно?