Того, что было, не вернуть. Нельзя соединить осколки. Но теперь мне кое-что известно. Откидываю голову и вижу серое небо и птичьи стаи, летящие навстречу друг другу. Теперь я знаю, что я не насильник. Не убийца. Меня разбирает смех, потом я плачу, и все это время Эмметт не смотрит на меня. Наконец я утираю лицо рукавом.
– Эмметт, – начинаю я, и все мысли разом улетучиваются.
Он протягивает мне руку. Меж его бровей залегла морщинка, точно он еще не до конца уверен во мне. Я беру его за руку. Наши пальцы сплетаются. Его кольцо впивается мне в ладонь.
– Значит, ты все вспомнил?
– Да.
– Все?
– Насколько мне известно. – Я снова начинаю смеяться, но смех застревает в горле. Я говорю правду; смеяться не над чем.
Он закрывает глаза. Его веки трепещут, словно он спит и видит сны. На ресницах хлопья сажи. Синяк на щеке начал темнеть. Скоро я его поцелую, но пока просто стою, не шевелясь, и смотрю на него.
До нас доносится звук приближающегося экипажа. Кто-то едет сюда. Эмметт резко оборачивается и всматривается в просвет между деревьями.
– Тогда пойдем, – говорит он.