Переписка 1815-1825 - [39]
Прощай, моя радость. Что ж чухонка Баратынского? я жду.
Адрес: Его благородию милостивому государю Льву Сергеевичу Пушкину. В С.-Петербург. У [Измайловского] [Обухова] моста в доме Полторацкого.
Monsieur, je me serais fait un devoir de vous envoyer ma calèche, mais pour le moment je n'ai pas de chevaux à ma disposition. Si vous voulez bien l'envoyer chercher, elle est à vos ordres. Si Monsieur votre frère me faisait l'honneur de passer chez moi, j'aurais été enchanté de le recevoir et de renouveler une connaissance aussi aimable.
Quant à ce qui regarde le prix, j'aurais voulu la vendre, comme j'ai eu l'honneur de vous le dire, pour 1500.
Au reste je m'en rapporterai absolument à la décision de Monsieur votre frère.
Agréez les assurances du respect le plus profond et [de] la considération la plus parfaite. — Monsieur, votre très humble et obéissant serviteur
Alexandre Pouchkine.
Mercredi.
P. S. Mon père vous présente ses respects. Il espère la prochaine fois avoir la double satisfaction de recevoir à Михайловское vous et Monsieur votre frère. [206]
Скажи моему гению-хранителю, моему Жуковскому, что, слава богу, всё кончено. Письмо мое к Адеркасу у меня, наши, думаю, доехали, а я жив и здоров. Что это у вас? потоп! ничто проклятому Петербургу! voilà une belle occasion à vos dames de faire bidet [207]. Жаль мне Цветов Дельвига; да надолго ли это его задержит в тине петербургской? Что погреба? признаюсь, и по них сердце болит. Не найдется ли между вами Ноя, для насаждения винограда? На святой Руси не штука ходить нагишом, а хамы смеются. Впроччем это всё вздор. А вот важное: тётка умерла! Еду завтра в Св.[ятые] горы и велю отпеть молебен или панихиду, смотря по тому, что дешевле. Думаю, что наши отправятся в Москву; добрый путь! Печатай, печатай Онегина и с Разговором. Обними Плетнева и Гнедича; обоим буду писать на будущей почте. Вот тебе: А.[нна] Н.[иколаевна] на тебя сердита. Рокотов пересказал П.[расковье] А.[лександровне] твои письма в Лубны и к матери. Опять сплетни! и ты хорош. Всё — таки она приказала тебя пустель[гу], [208] расцеловать. Евпраксея уморительно смешна, я предлагаю ей завести с тобою философическую переписку. Она всё завидует сестре, что та пишет и получает письма. Отправь с Михайлом всё, что уцелело от Александрийского пожара, да книги, о которых упоминаю в письме с сестрой. Библию, библию! и французскую непременно. Образ жизни моей всё тот же, стихов не пишу, продолжаю свои Записки да читаю Кларису, мочи нет какая скучная дура! Жду твоих писем, что Всеволожской, что моя рукопись, что письмо мое к к.[нягине] В.[ере] Ф.[едоровне]? Будет ли картинка у Онегина? что делают Полярные господа? что Кюхля? Прощай, душа моя, будь здоров и не напейся пьян, как тот — после своего потопа. NB. Я очень рад этому потопу, потому что зол. У вас будет голод, слышишь ли? Торопи Дельвига, присылай мне чухонку Баратынского, не то прокляну тебя. Скажи сестре, что я получил письмо к ней от милой кузины гр.[афини] Ив[е]л.[ичевой] и распечатал, полагая, что оно столько же ответ мне, как и ей — об ъявление о потопе, о Колосовой, ум, любезность и всё тут. Поцалуй ее за меня, т. е. сестру Ольгу — а гр.[афине] Екат.[ерине] дружеское рукожатие. Скажи Сабурову, чтоб он не дурачился, усовести его. Пиши же ко мне.
[Приписка после вскрытия письма:]
Ах, милый, богатая мысль! распечатал нарочно. Верно есть бочки per fas et n[efas][209][210] продающиеся в П.[етер] Б.[урге] — купи, что можно будет, подешевле и получше. Этот потоп — оказия.
Адрес: Льву Сергеевичу Пушкину в собственные лапки. Я расковырял.[211]
Мне жаль, милый, почтенный друг, что наделал эту всю тревогу; но что мне было делать? я сослан за строчку глупого письма, что было бы, если правительство узнало [бы] обвинение отца? это пахнет палачем и каторгою. Отец говорил после: Экой дурак, в чем оправдывается! [212] да он бы еще осмелился меня бить! да я бы связать его велел! — зачем же обвинять было сына в злодействе несбыточном? да как он осмелился, говоря с отцом, непристойно размахивать руками? это дело десятое. Да он убил отца словами! — каламбур и только. Воля твоя, тут и поэзия не поможет.
Что ж, милый? будет ли что-нибудь для моей маленькой гречанке? она в жалком состоянии, а будущее для нее и того жалчее. Дочь героя, Жуковский! Они [213] родня поэтам по поэзии. Но полу-милорд Воронцов, даже не полу-герой. Мне жаль, что он бессмертен твоими стихами, а делать нечего. Получил я вчера письмо от Вяземского, уморительно смешное. Как мог он на Руси сохранить свою веселость?
