Переписка 1815-1825 - [18]

нежели чтоб порадовать нашего старосту; да не возможно; он так глуп, что язык не повернется похвалить его и не сравнивая с экс-министром — Доратом. Видишь ли ты иногда Чедаева? он вымыл мне голову за пленника, он находит, что он недовольно blasé[89]; Чедаев по несчастию знаток по этой части; оживи его прекрасную душу, поэт! ты верно его любишь — я не могу представить себе его иным, что прежде. Еще слово об Кавк.[азском] Пле.[ннике]. Ты говоришь, душа моя, что он [м[ерзавец] [?]] сукин сын за то, что не горюет о Черкешенки — но что говорить ему — всё понял он выражает всё; мысль об ней должна была овладеть его душою и соединиться со всеми его мыслями — это разумеется — иначе быть не льзя; ненадобно всё [90] высказывать — это есть тайна занимательности. Другим досадно, что Плен.[ник] не кинулся в реку вытаскивать мою Черкешенку — да, сунься-ка; я плавал в кавказских реках, — тут утонишь сам, а ни чорта не сыщешь; мой пленник умный человек, рассудительный, он не влюблен в Черкешенку — он прав, что не утопился. Прощай, моя радость. Пушкин.

6 февр. 1823.

У нас после завтра бал — приезжай потанцовать — Полторацк[ие] зовут.

Счастие супружеское.

Дома сидя я без дела,

Буду нежно говорить:

Ах мой друг: как ты [--]!

Прикажите покурить

вот модные стихи в Кишеневе — не мои — Полторацкого — в честь будущей моей женитьбы.

50. П. А. Вяземскому. Март 1823 г. Кишинев.

Благодарю тебя за письмо, а не за стихи: мне в них не было нужды — Первый снег я читал еще в 20 году и знаю наизусть. Не написал ли ты чего [91] нового? пришли, ради бога, а то Плетнев и Рылеев отучат меня от поэзии. Сделай милость напиши мне обстоятельнее о тяжбе своей с цензурою. Это касается всей православной кучки. Твое предложение собраться нам всем и жаловаться на Бируковых может иметь худые последствия. На основании военного устава, если более двух офицеров в одно время подают рапорт, таковой поступок приемлется за бунт. Не знаю, подвержены ли писатели военному суду, но общая жалоба с нашей стороны может навлечь на нас ужасные подозрения и причинить большие беспокойства… Соединиться тайно — но явно действовать в одиночку, кажется, вернее. В таком случае должно смотреть на поэзию, с позволения сказать, как на ремесло. Руссо не впервой соврал, когда утверждает que c'est le plus vil des métiers. Pas plus vil qu'un autre[92]. Аристократические предубеждения пристали тебе, но не мне — на конченную свою поэму я смотрю, как сапожник на пару своих сапог: продаю с барышом. Цеховой старшина находит мои ботфорты не по форме, обрезывает, портит товар; я в накладе; иду жаловаться частному приставу; всё это в порядке вещей. Думаю скоро связаться с Бируковым и стану доезжать его в этом смысле — но за 2000[93] верст мудрено щелкать его по носу.

Я барахтаюсь в грязи молдавской, чорт знает когда выкарабкаюсь. Ты — барахтайся в грязи отечественной и думай:

Отечества и грязь сладка нам и приятна.

Св[ерчок]

Вот тебе несколько пакостей:

Христос воскрес.

Христос воскрес, моя Реввека!

Сегодня следуя душой

Закону бога-человека,

С тобой цалуюсь, ангел мой.

А завтра к вере Моисея

За поцалуй я не робея

Готов, Еврейка, приступить

И даже то тебе вручить,

Чем можно верного еврея

От православных отличить.

Эпиграмма.

Клеветник без дарованья,

Палок ищет он чутьем

А дневного пропитанья

Ежемесячным враньем.

Лечись — иль быть тебе Панглосом,

Ты, жертва вредной красоты

И то-то, братец, будешь с носом,

Когда без носа будешь ты.

Иной имел мою Аглаю

За свой мундир и черный ус,

Другой за деньги — понимаю,

Другой за то, что был француз,

Клеон — умом ее стращая,

Дамис — за то, что нежно пел

Скажи теперь, мой друг Аглая,

За что твой муж тебя имел?

Оставя честь судьбе на произвол,

--- живая жертва фурий,

От малых лет любила чуждый пол.

И вдруг беда! казнит ее меркурий,

Раскаяться приходит ей пора,

Она лежит, глаз пухнет по немногу,

Вдруг лопнул он; что ж [--]? - "Слава богу!

Всё к лучшему: вот новая дыра!"

Этих двух не показывай никому — ни Денису Давыдову.

51. П. А. Вяземскому. 5 апреля 1823 г. Кишинев.

Мои надежды не сбылись: мне нынешний год не льзя будет приехать ни в Москву, ни в Петербург. Если летом ты поедешь в Одессу, не завернешь ли по дороге в Кишенев? я познакомлю тебя с героями Скулян и Секу, сподвижниками Иордаки, и с гречанкою, которая цаловалась с Байроном.

Правда ли, что говорят о Катенине? мне никто ничего не пишет — Москва, Петербург и Арзамас совершенно забыли меня.

Охотников приехал? привез ли тебе письма и проччее?

Говорят, что Чедаев едет за границу — давно бы так; но мне его жаль из эгоизма — любимая моя надежда была с ним путешествовать — теперь бог знает, когда свидимся.

Важный вопрос и, сделай милость, отвечай: где Мария Ивановна Ко́рсакова, что живет или жила[94] против какого — монастыря (Страстного, что ли), жива ли она, где она; если умерла, чего боже упаси, то где ее дочери, замужем ли и за кем, девствуют ли, или вдовствуют и проч. — мне до них дела нет, но я обещался обо всем узнать подробно.

К стати не знаешь ли, минуло ли 15 лет генералу Ор[лову]? или нет еще?

5 апреля А. П.

Стихов, ради бога, стихов да свеженьких.

Адрес: Его сиятельству