Переносная дверь - [2]

Она моргнула.

— Прошу прощения, — сказала она, — но я не имею ни малейшего понятия, о чем вы говорите.

"Значит, теперь нас двое", — подумал он.

— Не важно, — сказал он вслух и, хотя у него возникло такое ощущение, будто он бредет по колено в жидкой грязи, добавил: — Почему вы послали сюда свое резюме?

— Из-за матери, — печально ответила она. — Во всяком случае, она обвела желтым маркером объявление в вечерней "Телеграф" и стала подбрасывать газету, куда бы я ни пошла. А вы?

— Ну, не знаю, — протянул он, спрашивая себя, зачем вообще завел этот разговор. — Наверное, потому что вакансия подвернулась. Я посылаю резюме на все вакансии, где не требуется превосходное знание санскрита.

Она скорчила гримаску, явно давая понять, что считает шутку неудачной.

— Интересно, кто получит это место? — сказала она.

— Вы хотите сказать, помимо нас?

— Да будьте же реалистом!

— Не знаю, — ответил он. — Или та девушка, которая сейчас туда вошла, или невысокий смуглый тип.

— Который похож на собаку?

Он кивнул:

— Да. Скорее всего. Он из тех, кто способен решать в уме квадратные уравнения, одновременно исполняя концерт Малера для фортепьяно.

— Думаю, это все же будет та рыжая. — Худышка шмыгнула носом. — Особенно если вся комиссия из одних мужчин.

— Вполне возможно, вы правы, — сказал он. — Идиотизм, конечно, но такова жизнь.

— А ведь так не должно быть! — отрезала она. — Тем не менее родители от меня на пару дней отвяжутся, и потом — все лучше, чем болтаться по дому. Надеюсь.

Снова повисло молчание, но Полу надоело рассматривать стены и предаваться мрачным размышлениям, а поговорить, кроме нее, было не с кем.

— На самом деле, — сказал он, — понимаю, что это прозвучит глупо, но вы, случаем, не знаете, чем, собственно, эта фирма занимается?

Худышка пожала плечами:

— Понятия не имею.

— Я тоже. А жаль. — И добавил: — И сомневаюсь, что теперь когда-либо узнаю.

— Я-то из-за этого убиваться не стану.

— Ну да, ну да, — сказал он. — И все же: "Свободно место младшего клерка". Прямо как из Диккенса.

— И вполне подходит к этой обстановке, — согласилась худая девушка. — Ну и сарай.

Пол с минуту смотрел на нее: она обкусывала ноготь. "А, была ни была!" — подумал он.

— Как насчет того, чтобы выпить после собеседования? — спросил он. — Я мог бы подождать вас на улице.

Она посмотрела так, будто только что обнаружила его на подошве своей туфли.

— Нет, пожалуй.

— А... ладно. Я просто подумал...

Она пожала плечами. Плечи у нее были прямо-таки созданы для того, чтобы ими пожимать. Тут провидение смилостивилось над Полом, и дверь открылась.

Улыбаясь так, что у Пола едва не растаяли зубы, вышла Прерафаэлитка, и мрачнолицый позвал:

— Мистер Карпентер, пожалуйста.

"Это я", — мгновение спустя сообразил Пол. Он встал, умудрившись не оступиться и не поскользнуться на вощеном дубовом паркете, и последовал за мрачнолицым в комнату для собеседований.

На свете полно мест, высасывающих душу из любого, кто туда попадает. Больницы, полицейские участки, центры по трудоустройству, конторы правительственных учреждений и тюрьмы — всем им свойственна тончайшая палитра красок и обстановка черной дыры и способны — случайно или умышленно — стереть остатки самоуважения и волю к сопротивлению, как пригоревшее молоко. Комната для собеседования производила аналогичное впечатление, но несколько по-иному. Она была такой же суровой и мрачной, как все вышеупомянутые места, но тем дело не ограничивалось. Дубовая обшивка стен как будто впитывала свет, а широкий стол для заседаний, напротив, был отполирован, словно зеркало. Огромная хрустальная люстра казалась выросшим за долгие годы из потолка гигантским сталактитом. Сияющие паркетины стонали под ногами, как будто желали знать, кто вообще впустил сюда такую жалкую личность. Свободный стул был только один — столь же привлекательный, как ацтекский алтарь. Мрачнолицый жестом указал на него Полу.

— Мистер Карпентер, если не ошибаюсь? — спросил мрачнолицый.

Обстановка подавляла настолько, что до сего момента Пол даже не заметил людей, сидящих по ту сторону стола. Не помогло и то, что эти люди отражались в полированной поверхности, и казалось, что они одновременно смотрят на посетителя сверху вниз и снизу вверх. Все вместе нагоняло непомерный страх.

— Я Хамфри Уэлс, — сказал мрачнолицый. — Это мои партнеры...

Тут он пролаял череду чудовищных диковинных имен, которые Пол не запомнил, — слишком он был поражен. До него дошло лишь то, что имена — такие же странные, как лица, к которым относились.

Тут был высокий худой человек с кустиками седых волос, растущих по обеим сторонам блестящего розового купола, и тонким белым завитком, точно сосулька свисавшим с подбородка. Мужчина с широченными плечами, круглыми красными щеками и густой черной бородой, которая исчезала за краем стола. Блондинка средних лет с неестественно высокими скулами и похожим на шило подбородком. У третьего мужчины, помоложе — лет тридцати, наверное — волосы были еще светлее; судя по всему, он был или рок-звездой, или чемпионом по теннису; вместо рубашки на нем был черный кашемировый свитер, а вместо галстука — крупный коготь на тонкой золотой цепочке. А еще — маленький проницательный человечек с запавшими глазами и личиком высушенного сублимацией дитяти, который улыбнулся Полу так, словно не мог решить, будет ли он вкуснее жаренным или тушенным с луком в красном вине. За долю секунды, чуть меньше вспышки молнии в непроглядной ночи, Пол осознал, что от их вида его бросило в дрожь.