Перенос - [18]

— Если ваш муж в вас не влюбится заново, то он или слепой, или идиот, — говорит доктор Жданова.

Сердце вздрагивает и нежно сжимается.

— А можно позвать Эдика и детей? — спрашиваю я.

— Разумеется, — кивает доктор Жданова.

Они идут, я вижу их через прозрачную стену. Маша бежит впереди всех, но вдруг останавливается как вкопанная и смотрит ошарашенно. Я машу им рукой, смеюсь, маню их к себе, протягиваю к ним руки. На пару секунд Эдик и Ваня тоже останавливаются, у Эдика глаза потрясённые, а Ваня смотрит настороженно и серьёзно.

— Идите сюда! — зову я.

Ничего, я привыкну к этому голосу, он даже приятнее моего. Чёрт, ну где же я его слышала? Ладно, сейчас это неважно, а может, показалось.

— Да идите сюда, что вы встали? — кричу я потрясённым детям и не менее потрясённому Эдику.

Они входят. Маша идёт нерешительно, Эдик слегка подталкивает её вперёд. Я раскрываю им объятия:

— Ну, привет. Идите ко мне.

Но они почему-то не спешат броситься в мои объятия. Я роняю руки на одеяло.

— Да что с вами? Неужели я такая страшная?

Эдик наконец подаёт голос. Он говорит:

— Да нет, ты не страшная, наоборот… Натка, это правда ты?

Я смеюсь:

— Ну, а кто же ещё? Если бы это была не я, откуда бы я вас знала? Мы с вами недавно виделись — правда, Машутка всё это время преспокойно дрыхла. Даже не соизволила открыть глазки и обнять маму. Машка, иди ко мне.

Я протягиваю к ней руки, но она не идёт ко мне, а утыкается лицом в брюки Эдика.

— Машенька, ты что? Это же я! Иди ко мне, не бойся.

Эдик подталкивает её ко мне:

— Иди к маме, пуговка. Смотри, какая она красивая. Она прямо как принцесса из сказки.

Маша шепчет:

— Это не мама…

Эдик присаживается на корточки и увещевает её:

— Пуговка, мы же говорили с тобой, что мама будет выглядеть немножко не так, как раньше. Маме уже сделали операцию, переселили её в новое тело. Вот она, живая и здоровая, больше с ней ничего не случится.

Я протягиваю руку Ване:

— Ванюша, ну хоть ты-то меня узнаёшь?

Он стоит пару секунд, потом подходит, вкладывает ладошку в мою руку и, не зная, что ещё сказать, говорит:

— Привет.

— Мы же с тобой сегодня уже виделись, — смеюсь я. — Ну, ладно, можно и ещё раз поздороваться.

Эдик поднимает Машу и усаживает ко мне на колени. Я притискиваю её к себе, целую, а она отворачивается.

— Машка, — шепчу я, щекоча носом её серёжку. — А помнишь, как мы с тобой выбирали тебе серёжки? Сколько ты их перебрала — не сосчитать! Ничего тебе не нравилось. Тётя продавец сказала, что она ещё такой привередливой покупательницы не встречала. А потом мы с тобой поехали прокалывать ушки. Как ты сначала боялась! А потом раз — и уже в серёжках… Помнишь?

Она кивает.

— Вот и я помню, — говорю я. — Маш, ну, посмотри на меня.

Она смотрит на меня исподлобья — ещё не верит, но уже не отворачивается. Я не могу удержаться, тискаю её, щекочу губами её шейку.

— Машутка, пуговка моя маленькая!

Она не вырывается, но она такая напряжённая, как будто ждёт, что я её укушу или ударю. Мне приходится её отпустить, и она тут же слезает с кровати.

— Придётся поговорить с тётей психологом, — вздыхает Эдик.

Арабелла Викторовна уже стоит за прозрачной стенкой и машет нам. Она сегодня вся в белом, на плечах у неё шёлковая белая шаль с длинной бахромой, заколотая сверкающей брошкой-бабочкой. Эдик отправляет детей с ней; Ваня, уходя, оборачивается, а Маша — нет.

— Ну, а ты? — спрашиваю я Эдика. — Ты меня тоже не признаёшь?

Он смотрит на меня задумчиво, восхищённо.

— Боюсь, я недостоин такой принцессы, — говорит он. — Теперь мне придётся повышать свой уровень, чтобы соответствовать.

— Отличный повод для самосовершенствования, — смеюсь я.

2

Долгий, долгий тест, те же самые вопросы, и вот — вердикт:

— Перенесённая личность идентична личности до переноса. Память сохранена полностью.

— Ну, слава Богу, — вздыхаю я. — Вы дадите мне поесть? Я умираю с голоду!

Аппетит у меня прекрасный, моё тело требует топлива, и я съедаю за обедом двойную порцию. Я не хочу ходить в длинной ночной рубашке и решаю переодеться в свои вещи, но обнаруживается, что мои брюки мне коротки. Я выросла на целых тринадцать сантиметров, моя талия уменьшилась на восемь, бёдра — на пять, а это значит, что мне придётся обновлять свой гардероб. Заманчивая перспектива! Я предвкушаю шоппинг. Кажется, я становлюсь блондинкой.

Мы сидим в комнате для посетителей с психологом. На столе — красочная книжка, сказка про добрую красивую принцессу с золотыми волосами. Арабелла Викторовна читает вслух, Маша слушает и разглядывает картинки. Ваня слушает нехотя: наверно, мальчику не очень интересно слушать про добрых принцесс.

Мы с Эдиком сидим на кушетке. Я прошу его шёпотом:

— Купи мне что-нибудь из одежды. Мои старые вещи мне уже не подходят. В чём я поеду домой?

— Но я не умею покупать женскую одежду, — отвечает он. — Куплю что-нибудь не то…

— А ты попроси продавца помочь, — говорю я. — Скажи, что рост сто восемьдесят, размер сорок четвёртый. Грудь — третий.

— А если тебе не понравится, что я выберу?

— Эдик, да мне всё равно… Лишь бы было в чём домой поехать. Не в рубашке же этой я отправлюсь. Купи какие-нибудь штаны и футболку. Или спортивный костюм. Не голышом — и слава Богу.