Перенастройка. Россия против Америки - [4]

Государственные расходы и государственное планирование возникли одновременно с государствами и закончатся только вместе с ними.

Буржуа — побочный продукт военного заказа

Классическая политэкономия не изобрела капитализм и социализм, а только создала наклейки, лейблы для обозначения экономических явлений, которые бурно развивались в XIX веке. Распространение личной экономической свободы позволило частным лицам широко использовать технологию, созданную государствами для своих нужд, от пороха у поселенцев на Диком Западе до паровых машин, которые изначально создавались для приведения в действие боевых кораблей. Одновременно произошла первая информационная революция — печатные средства массовой информации породили новый феномен массовой грамотности. В результате массы приобрели идеологию, они захотели знать, что с ними происходит и куда все идет. Смит объяснил — откуда, а Маркс — куда.

Господствующая западная идеология использует не менее примитивные клише, чем бывшая советская. Расцвет капитализма в Европе XIX века объясняется торжеством частной инициативы. При этом игнорируется роль в экономическом росте Европы полученных силой оружия потоков золота из испанских колоний в Америке и доступа к традиционным восточным рынкам — Китаю и Индии, которые были бы невозможны без колоссальных государственных усилий и разветвленной бюрократии.

Нужно подчеркнуть наше принципиальное расхождение с теорией Маркса. Смена формаций не происходит последовательно — полностью вытесняя друг друга, — следующая формация не уничтожает предыдущую — она включает ее в себя вместе с ее историческими достижениями, Маркс и марксисты считали, что каждая последующая формация убивает предшествующую. Что для победы социализма необходимо сакральное убийство капитализма. Однако эта посылка оказалось неверной. Старые формации никуда не исчезают — экономическое развитие идет не путем уничтожения, а путем поглощения, интеграции старой формации в новую.

Западные политэкономы оказались не намного глубже. Они отрабатывали свой политзаказ, поэтому не могли прямо сказать — да, мы живем при социализме и идем прямым ходом к коммунизму. Вместо этого они используют разные паллиативные определения — смешанная экономика, социальная рыночная экономика и т. п., которые, по сути, означают все тот же социализм, но названный, на их взгляд, более политкорректно.

Феодальное общество приходит на смену рабовладельческому, но основные «элементы новизны» рабовладения, а именно отношения работник — работодатель, полностью сохраняются. Меняются права «раба» — теперь он получает право на земельный надел и собственность. Со временем «рабы» приобрели право быть проданными не на 24 часа 7 дней в неделю, а только на 8 часов 5 дней в неделю. Работодатели при этом потеряли право первой ночи и право казнить и миловать. Рабство по-прежнему с нами. Но мы записываемся в «рабы» добровольно и можем сами обсуждать условия нашего содержания с «рабовладельцем» — работодателем. Согласно выстраданному в столетиях Трудовому кодексу, у нас теперь есть право объявить нашему «крепостнику» о приближении «Юрьева дня» за две недели до его наступления. Государство приняло на себя обязанность дисциплинировать как тех, так и других. Но труд, введенный рабовладением в экономику в качестве фактора производства, никуда не делся. По-прежнему труд находится в основе всех развитых и менее развитых экономик.

Феодальные отношения ренты также до сих пор составляют важную часть экономики. Земля сейчас не главный фактор производства, но и не маловажный. Более того, усиление спроса на рекреационные услуги, возросшие требования к качеству мест обитания, экологические ограничения вновь усиливают роль земли в производственной функции. Феодализм никуда не делся. Иначе чем бы занимались Уоррен Баффет и многочисленные риелторы. Они делают нас феодалами за деньги. Хочешь быть помещиком — плати и будь им. Получай феодальную ренту со своих соток или своих гектаров.

Капитал, т. е. накопленный интегрированный объем частных финансов, помноженный на доступ к технологии, никуда не исчезает и при социализме. Меняется его роль. Капиталист из «хозяина жизни» превращается в разновидность госслужащего, зависящего от решений, принимаемых бюрократией.

Капитализм в истории человечества сыграл яркую, но краткую роль. Такого засилья энергобаронов и частных банкиров, какое было в Соединенных Штатах до кризиса 1929 года, в развитых странах больше не будет. Государственная бюрократия после короткого периода относительной зависимости от крупного капитала давно уже заняла центральное место. Легкость национализации половины ипотечного рынка США в конце 2008 года убедительно продемонстрировала реальное соотношение сил в американской экономике.

Капитализм прекрасно себя чувствует при социализме. Просто он работает не только на мелких частных клиентов, но и на демократическое государство, выражающее интересы широких групп населения, и на крупные социалистические корпорации, интегрированные с государством. Прибыльность предприятия при социализме определяется не рынком, а государством. Посмотрите на Энрон или Майкрософт. Одно решение государства — и одна суперкорпорация становится банкротом, а другая — мировым лидером.