Перемены - [9]

– Что за чертовщина, мать твою! Грузовик, дружище, ты что это? Я на тебе десять с лишним лет езжу, никогда тебя не подводил!

Когда он так сказал, у меня от его слов сердце затрепетало от ужаса, я не знал, что же будет дальше, но сразу же припомнил грузовик отца Лу Вэньли в колхозе «Цзяохэ», до колхоза ехать около ста километров, для машины совсем не далеко, неужто два грузовика торопятся увидеться? Техник Чжан тем временем приговаривал:

– Старина, помоги мне выполнить задание, отвезти яблоки и лук в Пекин, а на обратном пути мы обязательно сделаем небольшой крюк и заедем в колхоз «Цзяохэ», повидаться с твоей сестрицей.

Видимо, мы с Чжаном понимали друг друга без слов, сердцем. Взошло солнце, по обе стороны от дороги простиралась белизна – то ли иней, то ли солончак. Мы тихонько въехали в уездный город Шоугуан, чтобы найти местечко перекусить. В то время Шоугуан был пустынным и полуразрушенным городом-призраком: на весь город единственная дорога и единственный придорожный ресторанчик, на дверях которого написано, что он откроется в восемь утра, но на самом деле открылся лишь в девять. Еды никакой не оказалось, кроме вчерашних холодных пампушек. Увидев, что мы в военной форме, официантка оказала нам любезность и пообещала побыстрее разогреть для нас пампушки, а еще бесплатно принесла термос с горячей водой и тарелку солений. Тогда одну пампушку можно было получить за две карточки на питание номиналом по сто граммов, но я взял с собой только карточки крупного номинала, которые принимали во всей стране. Официантка не нашла сдачи, сбегала к начальнику, который решил, что мы заплатим живыми деньгами из расчета три цзяо за карточку номиналом в пятьсот граммов.

В 2003 году меня пригласили в Шоугуан поучаствовать в овощной ярмарке. Теперь это был современный город с лесом высоток и широкими проспектами, а на некогда пустынных землях теснились ряды пластиковых теплиц. Эти теплицы изменили меню китайского народа, нарушив сезонность овощей и традиционные места их выращивания. Местные жители выращивали в теплицах неслыханные и невиданные овощи и фрукты, при виде которых иностранные торговцы и китайская публика ахали от удивления.

Мы наелись и снова двинулись в путь, а наш старенький «ГАЗ-51» продолжил капризничать, в итоге пришлось всю дорогу ползти, выпуская клубы дыма, и мы с трудом дотащились до уездного города округа Хуэйминь, где отогнали грузовик в автомастерскую и попросили старого мастера помочь нам разобраться, в чем дело, и отремонтировать. У седого как лунь старика на левой руке не хватало двух пальцев, но делал он все четко, вызывая всеобщее восхищение. Как только мастер увидел наш старый грузовик, глаза у него заблестели, и он сказал:

– Ого, такой ветеран, а еще бегает.

Техник Чжан предложил старику папиросу, и тот разговорился. Оказалось, что он участвовал в движении за сопротивление американской агрессии в составе мотопехоты и был боевым товарищем того самого первого водителя, который погиб за баранкой грузовика. Старик, разволновавшись, кружил вокруг машины, поглаживая борта рукой, точно наездник, увидевший клячу, бывшую лошадью, которую он потерял много лет назад. Он запрыгнул в кабину и проехал десять с лишним кругов по дорожке вокруг автомастерской, потом вылез и сказал, что проблема с подачей топлива. Несколько раз все тщательно проверил, но не нашел никаких неполадок. В итоге мастер сказал:

– Старая машинка, приспосабливайтесь.

Мы хотели заплатить, но старик отмахнулся. Мы снова выехали на шоссе, но стоило набрать скорость, как опять повалил дым. Техник Чжан припарковал грузовик на обочине, положил голову на руль и долго не двигался. В конце концов я сказал:

– Товарищ Чжан, давайте разберем систему подачи топлива и еще раз все проверим. Может, перед поездкой, когда мы отгоняли грузовик на капитальный ремонт в службу материально-технического обеспечения, они что-то не то туда засунули.

– Да что они могли засунуть? От уезда Хуан и до Вэйфана выдавал восемьдесят в час и бежал бодренько!

Тем не менее техник Чжан вылез из кабины и принялся наблюдать, как я разбираю систему подачи топлива. Добравшись до масляных фильтров, я достал изнутри керамический фильтр. Техник Чжан закричал:

– Мать моя женщина! Это что еще за штуковина?

Оказалось, что наши ремонтники из лучших побуждений вставили керамический фильтр, но поскольку отверстия в фильтре были слишком маленькими, подача топлива оказалась недостаточной, поэтому грузовик и не мог нормально разогнаться. Чжан с силой швырнул фильтр на землю, затем схватил гаечный ключ, чтобы вернуть систему подачи масла на место, вытер руки тряпкой, надел перчатки, запрыгнул в кабину, нажал педаль газа. Грузовик с ворчанием поехал, скорость дошла до отметки сто километров в час – ни хлопков, ни дыма, все было нормально.

– Твою ж мать! Чуть не сгубили моего жеребчика! – ругался Чжан. Он вошел в раж, словно наездник на превосходном рысаке; когда мы добрались до Цанчжоу, солнце уже закатилось, пришлось искать ночлег.

В гостиницах мест не было, но одна девушка из персонала, добродушная толстушка, заметив наш усталый вид, сказала, мол, товарищи солдаты, если вы не против, я могу постелить вам два матраса прямо на полу. Толстушка постелила нам матрасы, а еще принесла два тазика с горячей водой вымыть ноги. Мы были очень растроганы. Лежа на земле, когда ремонтировал грузовик, техник Чжан простыл и беспрерывно кашлял, я сбегал на улицу, нашел аптеку и купил ему лекарства от простуды. Я специально сделал крюк, чтобы проведать наш грузовик. Грузовик стоял на обочине, кабина накрыта брезентом, плотно так укутана. Я потрепал грузовик по капоту, приговаривая: