— Конечно, вернусь.
— Тогда уходи.
— Правда? — Она не поверила ему, но голос у нее был радостный.
— Уходи. — Он сам не узнал своего голоса. Он смотрел на нее, на извилинку ее губ и на линию скул, на ее глаза и на то, как у нее были откинуты волосы со лба, и на кончик ее уха, и на шею.
— Нет, правда, можно? Какой ты милый, — сказала она. — Какой ты добрый.
— А когда вернешься, все мне подробно расскажешь. — Голос у него звучал странно. Он сам не узнал своего голоса. Она быстро взглянула на него. Что-то в нем устоялось.
— Ты хочешь, чтобы я ушла? — серьезно проговорила она.
— Да, — серьезно проговорил он. — Сейчас уходи. Сию же минуту. — Голос у него был чужой и во рту пересохло. — Немедленно, — сказал он.
Она встала и быстро пошла к двери. Она не оглянулась. Он смотрел ей вслед. До того как он сказал «уходи», лицо у него было совсем другое. Он поднялся из-за столика, взял оба чека и подошел с ними к стойке.
— Меня будто подменили, Джеймс, — сказал он бармену. — Перед тобой уже не тот человек.
— Да, сэр? — сказал Джеймс.
— Порок, — сказал загорелый молодой человек, — очень странная вещь, Джеймс. — Он выглянул за дверь. Он увидел, как она идет по улице. Поймав свое отражение в стекле, он увидел, что его действительно будто подменили. Двое у стойки подвинулись, освобождая ему место.
— Что верно, то верно, сэр, — сказал Джеймс.
Те двое подвинулись еще немного, чтобы ему было удобнее. Молодой человек увидел себя в зеркале за стойкой.
— Я говорю, меня будто подменили, Джеймс, — сказал он. Глядя в зеркало, он убедился, что это так и есть.
— Вы прекрасно выглядите, сэр, — сказал Джеймс. — Наверно, хорошо провели лето.
Переводчик: Н. Волжина
