Перелом. Часть 1 - [40]

Глава 9

И сорок второй и сорок третий мы работали только по статически устойчивым ракетам, которые, если к ним кратковременно приложить возмущающее их полет воздействие, через некоторое время возвращаются в первоначальное положение. Так-то, при достаточно мощных приводах органов управления, высоком быстродействии самих этих органов и достаточности их аэродинамических усилий, можно отправлять в полет хоть стол — просто рулевым приводам придется сильнее компенсировать постоянно возникающие опрокидывающие моменты, отчего частота колебаний приводов будет очень высокой и с довольно большими амплитудами. И как раз статически устойчивая ракета требует меньших частот колебаний приводов, чем статически неустойчивая, то есть ей требуется реже "махать" рулями — ведь она стремится вернуться в стабильное состояние, как бы сама гасит возникающие от возмущений колебания, а вторую — наоборот — надо постоянно возвращать в устойчивое состояние — и для них нужны рули с частотой колебаний — точнее — управляющих поворотов — как минимум в два-три раза выше, чем для устойчивой, то есть стабильной ракеты. Соответственно, неустойчивой ракете требуется более мощный привод, что увеличивает массу оборудования, а следовательно и ракеты. Правда, есть и обратная зависимость — статически устойчивая ракета требует больше усилий для поворотов, то есть при одинаковых приводах она менее маневренная, и чтобы повысить маневренность, ей, наоборот, потребуются более мощные приводы. Так что после некоторых значений потребных угловых скоростей поворота выгоднее применять как раз неустойчивые ракеты. Но пока, для сравнительно небольших скоростей наших целей, было разумнее применять статически устойчивые ракеты, тем более что не требовалось попадать ракетой непосредственно в самолет, а можно было подорвать ее на некотором расстоянии — поражающие элементы и ударная волна вполне способны разрушить или хотя бы повредить тонкие элементы конструкции немецких самолетов — все-таки это не баллистическая ядерная боеголовка, и даже не бронированный ударный вертолет.

Но и на этом пути нашим ракетчикам пришлось хорошенько потрудиться. Ведь, к сожалению, нельзя просто так взять и поменять, скажем, длину ракеты, или размах крыльев — от этого меняется вся аэродинамика ракеты. При ее полете аэродинамическое сопротивление приложено в центре давления и давит назад. И при маневрах аэродинамические силы прикладываются к центру давления. А вращаться под действием этих сил ракета будет вокруг центра масс всех ее частей. И в зависимости от их взаимного расположения этих центров характер вращения будет различным, а в зависимости расстояния, или плеча между этими центрами — зависит скорость этого вращения. Можно представить ракету в виде стержня, который прибит гвоздем в центре масс, а аэродинамические силы — рукой, которая толкает стержень в точке, соответствующей центру давления, причем толкает, как правило, не точно вдоль стержня, а почти всегда — под некоторым углом. Так, если центр масс находится впереди центра давления, то получается, что толкание выполняется в направлении от центра масс, то есть стержень как бы тянут. Поэтому, слегка повернувшись вокруг центра масс, ракета успокоится в новом положении, до следующего толчка — это статически устойчивая ракета. А вот если центр масс находится сзади, то аэродинамические силы, наоборот, направлены в сторону центра масс и опрокидывают ракету, поворачивая ее вокруг центра масс вверх или вниз или вправо-влево — ракета получается статически неустойчивой. Поэтому местоположение этих двух центров оказывает определяющее влияние на устойчивость ракеты в полете. Да и не только ракеты, а любого летящего тела.

То есть надо так разместить центр давления, чтобы он был сзади от центра масс, причем не слишком близко, чтобы был запас устойчивости, иначе придется тратить много энергии на выравнивание ракеты. Но и слишком далеко размещать тоже не надо, иначе много энергии придется тратить уже на ее повороты. И вот, наши конструктора после каждого изменения в конструкции ракет пересчитывали положение центров давления, и если они не устраивали, то меняли габариты отдельных элементов. Собственно, ракету разбивали на отдельные элементы — носовую часть, цилиндрическую часть с блоком управления и ракетным двигателем, хвостовую часть, рулевое оперение и крылья — и для каждой рассчитывали центр давления данной части, а затем, исходя из расстояний между ними — общий центр давления всей ракеты. И затем сравнивали его с положением центра масс. Причем обе величины менялись с течением времени полета — от давления воздуха и скорости полета менялось положение центр давления, а центр масс менял свое положение по мере выгорания топлива — он сдвигался вперед, увеличивая устойчивость и уменьшая маневренность. Соответственно, конструктора разбивали возможные режимы полета на сетку значений скорость-давление воздуха — и для каждого узла рассчитывали положение центров. Для "вертикалок" было проще — они летели только вверх, поэтому у них хотя бы давление менялось только в одну сторону. У новых же ракет, что мы впервые применили в начале августа сорок третьего, полет мог происходить и по горизонтали. Соответственно, набор сочетаний давление-скорость-масса увеличивалась многократно. И без ЭВМ расчеты заняли бы очень много времени. А так, за полчаса просчитав все контрольные точки, ЭВМ распечатывала несколько страниц с цифровыми колонками, и конструктора погружались в их изучение, изредка выдавая "Ага! Я же говорил!" или "Зар-р-раза! Опять ушла в минус!". И по результатам расчетов делали перекомпоновку — удлиняли или укорачивали нос, чтобы сдвинуть центр давления назад или вперед, удлиняли или укорачивали корпус, чтобы сдвинуть центр вперед или назад, меняли размах или форму крыльев — последним пользовались чаще всего, так как корпус нельзя было делать слишком коротким, иначе не поместится топливо и аппаратура, его нельзя было делать и слишком длинным, чтобы он мог выдерживать перегрузки при маневрах — ограничений хватало. Мы поэтому-то и оставили толщину стенок в два миллиметра и дальше не снижали — иначе без стрингеров корпус получался очень нежестким и сминался даже при небольших маневрах — это мы выяснили даже без полетов, на стендах. А вот что проявилось только в полетах, так это возникновение резонанса между рулями и корпусом — при утоньшении стенок собственная частота корпуса уменьшалась, а при уменьшении устойчивости возрастала частота колебаний рулевого оперения, так как приходилось чаще подправлять начинавшую сходить с курса ракету. И в какой-то не очень прекрасный момент эти частоты стали близки. Первая ракета просто отказала и грохнулась на землю. Оказалось, в ней разрушились три лампы — аппаратура не была разбита вдребезги только потому, что парашютная система управлялась в том числе и набегающим потоком, механически — прекратился поток — выпускай парашют. Но причина этого была непонятна. И пришлось сделать более сотни запусков, прежде чем нашли виновника — ведь частоты совпадали далеко не всегда — в какие-то дни воздух был, например, спокоен, и требовалось меньше подруливаний — ракета идет нормально. В какие-то дни, наоборот, возмущений воздуха слишком много, и требуются постоянные подруливания, но, видимо, рулевое управление быстро проскакивало резонансные частоты — и ракета снова летела нормально! На этом резонансе мы потеряли полтора месяца — как раз октябрь сорок второго и половину ноября.