Перелом. Часть 1 - [28]

Тем временем качество сигнала все нарастало — предварительный усилитель промежуточной частоты все больше усиливал принимаемый сигнал, так что его слабые составляющие уже не забивались тепловыми шумами самого усилителя и соединительного кабеля, а доходили до главного усилителя промежуточной частоты. Цели входили в зону устойчивого обнаружения и, судя по всему, скоро приблизятся к зоне запуска — их курс проходил чуть в стороне, но, если не отвернут еще три минуты, можно будет пустить ракету — тогда ее дальности хватит, чтобы догнать, даже если отвернут обратно. Пока же стрелять еще рано — в случае поворота целей на запад разница в скоростях уже не позволит ракете быстро их догнать, а потом у нее просто кончится топливо.

Время сжалось. Отметки на экране постепенно приближались, становились ярче. Пожалуй, пора давать команду пусковой на захват цели и подготовку к пуску. Те подтвердили принятие команды, а через полминуты доложили, что цель захвачена. Оставалась еще минута.

Тем временем на Пусковой-один было довольно оживленно. Сама машина представляла собой такой же гусеничный бронетранспортер, что и машина обнаружения целей, только вместо локатора кругового вращения сверху была пусковая установка с двумя направляющими, на которых сейчас ждали своего звездного часа две трехметровые ракеты. Направляющие уже были развернуты в сторону указанных целей, и Оператор-один вылавливал на индикаторе максимум биений, возникавших из-за разницы частот отправленного и принятого сигналов — цели двигались под углом к машине, поэтому картинка была не такой четкой, но все-таки что-то было видно. Поэтому Оператор-один четко удерживал сигнал на максимуме, понемногу подворачивая направляющие с установленной между ними узконаправленной антенной. Среди всех попадающих в луч целей ему надо было найти именно ту, что находилась на обозначенной дальности. И над было сделать это быстро, иначе цель уйдет с азимута и дальности, и станции целеуказания придется подбирать другой самолет. А это — потеря времени. Несколько пойманных отметок находились ближе или дальше, но наконец оператор смог нащупать нужную — цель была захвачена, и теперь ее надо было не потерять.

У Оператора-один были, конечно, и имя, и родители, и даже невеста. Но сейчас он составлял одно целое с пусковой установкой, он был ее функциональным блоком, слившимся воедино с этим бездушным набором железа, стекла и электричества. Поэтому Оператор-один забыл на время свою человеческую сущность и упрямо повторял движения, намертво впитанные во время сотен тренировок. И антенна сейчас была его единственным органом чувств, направленных в окружающий мир, который, в свою очередь, свелся к пульсациям электронного луча на экранах локаторов наведения.

И орган чувств отвечал взаимностью, выводя возможности оператора за пределы границ, доступных обычному человеку. Антенна высвечивала в пространство уже два луча — широкий, чтобы быстрее нащупать цель и потом ее не отпускать, и узкий, чтобы точнее определить координаты. Но, в отличие от развернутых вертикальным веером лучей обзорного локатора, лучи локатора наведения на цель были почти цилиндрическими — для повышения точности наведения по вертикали — обзорный-то из-за широких по вертикали лучей определял для цели только диапазон высот, один из трех, в которых она находилась — смотря в какой из трех лучей попадется. И каждый диапазон — размером от двух сотен метров до полутора километров, в зависимости от дальности, на которой находилась цель. А прицельному нужно было выводить ракету уже в десяти метрах от цели. Поэтому Оператор-один различал только часть самолетов, попадающих в лучи его локатора, но внимательно отслеживал мощность импульсов именно того, что ходил вверх-вниз чуть ниже основной группы, а расположенные на других дистанциях сигналы игнорировал — появились, исчезли, снова появились — ну и ладно.

Сейчас главной задачей было выбить истребители, а бомбардировщиками займутся стационарные ЗРК — их ракеты смогут догнать, а наводчики — не упустить медленные бомберы. А их батарея самоходных ЗРК охотилась именно на быстрые истребители — уж очень они доставали ракетчиков в последние полгода — чуть зазеваются пулеметчики — и налетит стервятник на бреющем. Оператор-один, в бытность своей службы наводчиком еще старых ЗРК, потерял таким образом шесть пусковых, а один раз досталось и ему, когда немецкий истребитель прошелся пушками и пулеметами как раз и по пусковой, и по замаскированному вездеходу, где находилась станция наводки. Естественно, ракета была потеряна — хотя аппаратура чудом и не была разбита, но рука, дрогнувшая от звуков пробитого корпуса самоходки, потеряла ракету — та резко вильнула и уже не смогла вернуть диаграмму направленности своей приемной антенны в диаграмму передающей антенны наводчика. Переход на более короткие волны, конечно, заметно снизил и размеры наземной аппаратуры, и на ракете диаграмма стала поуже, отчего надежность радиоканала значительно повысилась — уж слишком часто к концу сорок второго немцы стали попадать помехами в боковые лепестки приемной ракеты и тем самым срывать наведение, а то и управление ракетой. Но вот вести ракету стало гораздо труднее — чуть повернешь порезче — и связь теряется. И ракета, даже попытавшись занять в пространстве положение, что она занимала перед потерей синхросигналов, все-равно может и не нащупать управляющую волну — особенно если уведешь летательный аппарат вбок на полкилометра или более. Поэтому сейчас Оператор-один сосредоточенно вращал рукоятки управления положением антенны, стараясь не выпустить виляющий самолет хотя бы из широкого луча — на экране узкого его отметка порой пропадала, но экран широкого позволял быстро нащупать цель по изменению отклика. Дополнительно он еще выставил отсечку по дальности, чтобы ответы от более дальних и более ближних целей не забивали сигнал от основной добычи. Правда, так как она слегка смещалась по дальности, приходилось периодически поворачивать рукоятки диапазона дальности — именно в такие моменты цель и уходила из узкого луча.