Перекресток миров. Синигами, обрученный со смертью - [59]

Кхарги, более искусные, чем те, что были днём у портала, следовали сейчас за мной, не приближаясь и не мешая. Но они всегда были на виду, и это меня нервировало. Я, попытавшись пару раз от них оторваться, понял, что пока не узнаю город получше, мне не сбросить со своего хвоста эту погоню. И это печалило меня, так как хотелось какой-то уверенности в своих силах. Но даже пятнадцатый уровень не помогал против вероятного противника, и не вселял мысль о том, что я справлюсь с любой ситуацией.

А тем временем городские жители не спали, как и во всех крупных городах, ночью здесь кипела бурная жизнь — кто-то работал, кто-то голосил песни, кто-то дрался, а кто-то занимался любовью. И зачастую все это совмещалось всего в двух разумных, которые лежали в одной вонючей канаве. Но я не вмешивался в течение событий, а просто исследовал район, в котором мы теперь будем с Астрид жить. Но все же лгать себе я не привык, и потому немного вмешивался в дела, которые вершились в тени, стараясь все сделать так, чтобы никто не подумал, что это не случайность. Заметив как в жилище, усыпив собак и вскрыв маленькое окно, залезает человек, я лишь немного изменил маршрут и заглянул в дом.

Грабитель в одиночку залез в дом, а в комнату, где спали хозяева, влетел камень, напугав жену и вот уже шансы равны. Вор с ножом не находится в выгодном положении — седой хозяин стоит напротив, сжимая в руках саблю, а по бокам его страхуют сыновья с арбалетами. Не став смотреть на то, как будут развиваться события, я устремился дальше, но через полчаса вновь вмешался в течение событий.

А вот другой грабитель, что приставил к горлу девушки нож, через мгновение лежит без сознания с разбитой головой на земле. А около него уже стоит местная стража, хмуро выслушивая рассказ о том, как грабитель неудачник запустил свою руку под её платье, а с крыши упал камень, и её спасли сами боги. Только вот боги были не причём, как и не был причастен сильно и я, было несложно уронить камень, зато на душе стало так радостно. И уже не печалило то, что вечер встречи Кхаргов сорвался, и я не выбрался на песчаный бархан, который мне иногда снился.

Вечер встречи Кхаргов отменили, его было решено перенести из-за просьбы сестры Светлоликого правителя пустынной империи Харсе. Она прислала своего помощника, который у меня и Астрид попросил прощение за то, что госпожа Хиара как глава академии не смогла лично встретить первых учеников по обмену. Также статный воин попросил Кхала от имени госпожи Хиары перенести на завтра празднество в пустыне, намекая на то, что гости уже больше суток на ногах и просто не смогут провести ритуальную ночь, приняв и запомнив все таинства вечера принятия Кхаргов.

— Дзинь. — Раздалось звяканье при моем не самом удачном прыжке, и я вновь взялся рукой за ненавистную мне табличку, которая блеснула в темноте, словно была фонариком.

— Как же ты меня достала. — Буркнул я, прислонившись к печной трубе дома. — И не выкинуть же тебя.

Золотая табличка поблескивала в свете звезд, и была той вещью, которую нельзя снимать или прятать под одеждой. Это один из законов империи Харсе, который нельзя нарушать. Ведь стражники, которые меня заметят и не увидят на шее шерма, попытаются убить, чего бы этого им не стоило. А если я убью хоть одного стражника без таблички, на меня будет объявлена охота канцелярией Светлоликого. И не имеет значения, буду ли я находиться в империи Харсе или где-либо еще, охотники за головами будут искать повсеместно. Зато нося шерм, меня не тронет стража, и за убийство нищего максимум присудят небольшой штраф. И в ней нет заклинаний или меток слежения, по крайне мере, мама их не нашла. Вдохнув прохладный воздух, я осмотрелся, активировав второй порядок прозрения, и чуть не выругался. Кхарги не отставали от меня, а внизу разыгрывалось представление, которое меня заинтересовало. И я начал гадать, стоит ли мне вновь вмешаться, но решил подождать, скрываясь в ночи и посмотреть, что же произойдет.

Внизу во дворе один из нищих неумело залазил в загон к овцеподобным животным, я не знал кто это точно, они были немного похожи на коз, но размером как здоровенные свиньи. Первой моей мыслью было то, что голод не мать родная, и сейчас произойдет убийство, которое возможно спасет детей этого нищего, что под покровом тьмы решился на преступление не от хорошей жизни. И когда нищий вместо того, чтобы достать нож спустил штаны, встав на колени, меня чуть не вырвало, и я понесся по крышам прочь, слыша, как в ночи раздается жалобное блеяние.

Я бежал из района Кхагров, ступая босыми ногами на то, что было взято из пустыни, и из чего были построены все, без исключения, дома. Я чувствовал эйфорию от бега, каждая песчинка, которую чувствовали мои ступни, дарила радость в моей душе и меня это пугало. Все началось с того, что в общем доме клана Барду я снял свои сапоги и броню. И когда коснулся песка, садясь на коврик на полу рядом с Астрид, то понял, что пустыня мой дом. И меня эти мысли напугали. И сейчас пробегая по крышам, иногда спускаясь в узкие улочки, я ловил себя на мысли, что не дома, но мой истинный песок рад тому, что он в окружении своей матери, и скоро он раскроется и тогда я стану магом песка. Как тот младенец, что весь вечер смотрел на меня, словно я сладость, которую очень хочется, но нельзя. Мы чувствовали родственную связь, и меня также тянуло еще к нескольким Кхаргам, которые лишь мельком проходили рядом под пристальным взглядом Кхала. Он проверял меня, и я начал улавливать то, что называется ментальной связью Кхаргов. Но у меня её и быть не могло, значит, я чувствовал в них родственную силу. Кхалу я так и не задал ни единого вопроса о том, что клан Барду постепенно возрождает свое величие.