Перекресток миров. Синигами, обрученный со смертью - [48]

Место, где зимой шли самые яростные бои за столицу, до сих пор полностью не восстановили. Повсюду отстраивались кирпичные дома, а разрушенный километровый участок стены вновь возводили, хоть и неспешно, но довольно быстро и основательно. Сотни людей и прочих разумных работали сообща, с омерзением посматривая на огромных, мертвых великанов, что трудились на возведении стены. И которые при этом жутко воняли, не помогали ни мумифицирующие масла, ни то, что многие скелеты были практически лишены мышц и кожи, и на их костях сверкали рунные знаки. Огромные, жуткие создания самого искусного некроманта нашего королевства не пугали местных жителей, они испытывали к ним ненависть по иному поводу — это была скорбь по погибшим.

Помню тот день, когда я вышел из своего двухнедельного сна после посещения серых пределов. Вокруг была всепоглощающая скорбь, не было радости от победы, ведь с приходом тепла настало время хоронить мертвых. И их были многие тысячи, которых хоронили несколько дней подряд, и в эти дни практически все мужское население копало могилы, вгрызаясь в мерзлый грунт и роняя на него скупые, мужские слезы. Копали могилы и Брани, и мой отец, радуясь тому, что нашей семье они пока без нужды, а по городу шла легенда о том, что Синигами не боятся смерти, и могут воскресить любого по щелчку пальцев.

То, что Астрид и Ингрид должны лежать в могиле, было известно от воинов, которые выжили и видели все своими глазами. Особенно им запомнилось, как девушки ожили через пару часов, когда их бездыханные тела уже закоченели на снегу. Да, они были ранены, но дышали, и каждый воин клялся, что сперва я ушел за ними, а когда пришла госпожа Миуюки со своим немертвым воинством, то вся троица — я, Астрид и Ингрид задышали полной грудью. Рассказывали воины и о том, на что пошел старик Брани, как он словно обезумев, задушил своего внука, и когда воины решили поднять его на копья, то пришла Миуюки и все трое задышали полной грудью, а их страшные раны, после которых не выжить, залечила темная госпожа с помощью ножа.

К нам по последнему снегу и денно и нощно шли бесконечным потоком те, что потеряли близких, и все просили и умоляли помочь. Мама говорила, словно заученно, что всех не спасти, и она нас не воскрешала, а лишь вылечила смертельно раненую Астрид, и магистра света Ингрид. Но люди не верили ей, они не могли осознать, что все потерянно, и как им казалось, Синигами просто не хотят помогать.

В один из вечеров около нашего дома, где в своей комнате лежала переломанная Астрид и практически опустошенный я, собралась многотысячная толпа, невзирая на десяток мутировавших нежить из катакомб, которые охраняли подступы к нашему дому, и именно эта нежить из катакомб помогла выстоять Данилагу. В тот вечер отец вновь надел свою помятую и местами пробитую вороненую броню, а Брани зарядил арбалет и сев напротив двери, положив на свои колени топор. Даже я спустился на первый этаж, волоча свой пояс с кинжалами и опираясь на невзрачное простенькое копье, а у очага меня ждал мрачный колун, который оставила мне Хель. В ту напряженную ночь мы ожидали, что толпа пойдет на штурм нашего дома, вымещая на нас кипящую внутри горожан злость. Когда перевалило за полночь, я поднялся в комнату к Астрид, которая лежала в своей кровати, привязанная к палкам, которые помогали костям срастись правильно. На её подушке не было сухого места, по щекам моей сестренки текли непрестанно слезы, ведь крики толпы были слышны внутри дома. И было сложно слышать оскорбления от тех, за которых ты отдал жизнь. Вместо того, чтобы стать героем который погиб, стать изгоем, которого ненавидят лишь за то, что он выжил, несмотря на все совершенные подвиги.

Тогда пришлось вмешаться самому королю Генриху Кровавому, чтобы не произошла кровавая бойня, в которой умрут сотни горожан. Он выступил перед народом у нашего дома, оправдав клан Синигами, и подкрепил свое слово стоящей за его спиной тысячей воинов, которые готовы были выполнить его любой приказ. Горе иногда затмевает голос разума, тогда все обошлось, но разговоры не закончились. А огненоволосая Астрид с двумя белоснежными прядями пожелала свой последний год обучения провести в пустынной империи вместе со мной. Данилаг больше не держал крепкой хваткой свою первую красавицу, а народ северного королевства мог потерять могущественного мага огня лишь за то, что люди не смогли сдержать свои злые языки.

Поэтому, даже сейчас, я старался не выделяться из толпы, и не обращать на себя внимания. Как бы не спешил домой, как бы не горели мои руки быстрее взяться за перо и бумагу, я шел медленно, посматривая с восхищением на костяных гигантов, которые были созданы из тел павших великанов. Тысячи трупов воинов и магов народов ледяных пустошей пополнили бесчисленную армию, что спала в катакомбах. Когда казалось, что все потеряно, когда враг прорвал оборону и стена пала вместе с главными торговыми воротами. Из земли вырвались они и, повинуясь воле своей хозяйки, сметали на своем пути любого врага, ведь войско Миуюки было не только многочисленным, но и подготовленным к бою с любым врагом. Великаны пытались прорваться, когда первой волной из катакомб хлынули скелеты, но это была лишь первая волна. Миуюки, привязав к себе дандж в катакомбах, как настоящий ростовщик решила избавиться от плохих активов.