Перекресток миров. Синигами, обрученный со смертью - [31]

Засыпали мы вчетвером, около меня спал отец, потом мама и Астрид, и никто не мог уснуть. И не из-за мирного и громкого дыхания волков. Не мешали нам и скрипы кожи под шилом дедушки, и даже скрип мороза и щелчки промерзающего дома. Даже рев пламени в очаге нам не мешал, просто в голове каждого из нас происходила буря. Ведь скоро нам придется убивать, либо может случиться так, что убьют кого-то из нас. Народы ледяных пустынь приведут с собой великанов, и будут маги льда, а насланный мороз, как рассказывала нам Ингрид, это мера по укреплению сил магов льда, чтобы не наступила оттепель, которая может подорвать их силы. И силы ледяных магов сейчас на пике, и удар каждого из них зимой раза в два сильнее, чем в другие времена года.

А сражаться будут все, и не только Астрид, которая прошла второе совершеннолетие и уже считается полноценной взрослой. Но даже я, так как, во-первых прошел свое первое совершеннолетие и имею право сражаться за свой дом, а во-вторых, я ученик первого курса, и по умолчанию каждый учащийся — это воин, у которого в обязанностях прописано встать на защиту столицы в случае нападения. Но всё же ночь брала свое, и когда Серый встал и лег у меня под боком, пытаясь меня успокоить, я начал проваливаться в сон. Но успел заметить, как Белоснежка подошла к деду Брани и положила свою огромную волчью белоснежную голову ему на колени. А дед, на удивление, не отогнал её, а начал гладить и тихо шептать.

— Знаю, знаю, плохие идут, но не бойся, здесь ни тебя, ни кого-либо не дадут в обиду. — Тихо разговаривал с волчицей Брани, думая, что все уже давно спят. — Люди не все так жестоки, не беспокойся, красавица. Теперь это твой дом, и твоя счастливая жизнь только началась.

Серый положил свою голову мне под руку, и я провалился в сон, и он не был радостным, хоть и все же был ярким. Я ждал свою работодательницу, но вместо неё пришла Хель, которую я начал было уже забывать. Она стояла в белом платье мертвой королевы, которое я подарил Ингрид. И это платье не было белоснежным, оно было все в крови. Эта великанша под три метра ростом опиралась на окровавленный огромный колун, копия того, что сломал мой отец. Синеватый оттенок кожи левой стороны лица Хель придавал ей мрачности и схожести с мертвыми. Она молчаливо на меня смотрела, как и я смотрел на неё, боясь произнести хоть единое слово.

— До скорой встречи! — Угрожающе прорычала на меня богиня смерти севера. — Я уже рядом.

Хель в мгновение ока оказалась около меня с занесенным над головой окровавленным топором, на лезвии которого все еще были чьи-то волосы.

— Пора умирать! — Взревела богиня и нанесла по мне свой удар, а я беспомощно стоял, чувствуя, как вонзается колун в мое тело под оглушительный треск моих костей.

— А-а-а! — Вскричал я, вырываясь из плена сна.

В очаге все также яростно горело пламя, у которого сидел дед Брани, а у его ног лежали два комплекта брони. Он заканчивал со шлемами, и только скрип кожи остановил мой крик. Так я и замер, с открытым ртом сидя на своей лежанке, слыша, как вдали бьют колокола тревогу.

— Альмонд, все хорошо, это просто сон — Тихо проговорил Брани, откладывая в сторону, шлем для Астрид, испещренный рисунками, которые он всегда наносил на свои работы как обереги. — И вы спите. Астрид, даже не думай вставать.

— Но там же тревожные колокола бьют. — Тихо пробурчала Астрид. Я, видать, своим криком разбудил и её и маму с отцом, либо до меня это сделал далекий звон колоколов.

— Колокола бьют для торговцев, крестьян, жрецов и прочего люда, а мы воины, нас вызовут. — Тихо проговорил дедушка, почесав свою бороду. — Так что спи, внучка, тебе нужно быть выспавшейся, а не нервной перед своей первой схваткой.

В доме вновь настала тишина, и я быстро сомкнув глаза и успокоившись, уснул. Мне ничего не снилось, и я этому был рад, а когда вновь открыл глаза, то было уже светло. Около очага уже была мама, что-то готовя, а на месте отца спал дед Брани, Астрид не было. А отец, сидя за столом, рассматривал броню, которую закончил за ночь для своих внуков Брани.

— Нет, ты только посмотри, он же не кожевник, да и кузнецом он никогда не был, но каждый шов, каждая пластина, это, это. — Начало было шептать пораженно мой отец.

— Альрик. — Миуюки развернулась к отцу с деревянной лопаточкой в руках. — Эта броня сделана для внуков и Брани делал каждый шов с пониманием, что от качества его работы зависит жизнь его внуков.

— Мама! — Закричала Астрид из своей комнаты. — У меня все стены в инее!

В этот момент в дверь не громко постучали, и в нее уже был направлен нож, который словно из воздуха появился в руке мамы. Отец положил свою ладонь на массивный табурет, а из комнаты Астрид запахло паленым.

— Открыто! — Буркнул Брани, который вовсе и не спал. Из-под шкуры и одеял, которыми он накрылся, достал небольшой арбалет и очень быстро, даже не вставая, взвел его и положил в арбалетное ложе небольшой бронебойный болт.

В дом, скрипнув дверью, вошла в своей белой кожаной броне и в меховой накидке магистр света Ингрид. Обведя нас всех хмурым взглядом, она печально улыбнулась.

— Миуюки, Альрик, вас ждет король. Астрид, Альмонд — вы входите в состав отряда воинов от академии, вы будете в первой линии обороны. Астрид как заградительный маг огня, Альмонд как её телохранитель. — Строго, по-военному проговорила Ингрид и в её голосе слышались командирские нотки.