Перекрёсток двенадцати ветров - [2]
— Отучился? — он крепко, без скидок на возраст, пожал протянутую ладонь. — Как?
— Нормально, — Рат облокотился на грубые перила, с пояса тяжело свис длинный нож в расшитых бисером самоделковых ножнах.
— Поступать в августе поедешь?
— Угу.
— Дорога-то как?
— Дождило два раза. Медведя видел.
— И чего ты верхом ездишь? — на этот вопрос Рат и отвечать не стал, да Сентяпин и не ждал ответа. Угадая Рат держал в городе у знакомых матери и добирался с каникул и на каникулы только на нём. — Зря ты с них денег не взял. Не обеднеют, а дома будут всем рассказывать, как настоящего казака фотографировали.
— Баловство, — повторил Рат.
— Ну а пока-то что делать будешь? Полтора месяца… Давай ко мне, хочешь — официантом, а хочешь…
— Нашёл я работу.
— Господи, опять золото мыть, что ли?
— Нет… — Рат оттолкнулся от перил, деловито сказал: — Бабка-то моя сколько задолжала, за год, Виктор Валерьевич?
— Да ерунда… — начал Сентяпин, но под спокойным взглядом мальчишки досадливо вздохнул и буркнул:
— Четыре тысячи. С копейками, — Рат продолжал смотреть, и хозяин закусочной уже сердито сказал: — Четыре двести пятьдесят пять, доволен?! Для ровного счёта — четыре. Не чужие.
— Не чужие, — согласился Рат, доставая из набедренного кармана пухлый кошелёк из хорошей кожи. Достал четыре тысячные бумажки, потом — ещё две сотенных, полтинник и пятирублёвую монету. — Спасибо вам, что помогали ей.
— Ратмир, откуда столько? — почти испугался Сентяпин, заметивший, что в бумажнике не только — и даже не столько! — рубли, сколько разноцветная путаница евро. — Ратмир?!
— Аванс за работу. — спокойно ответил мальчишка и больше ничего не стал объяснять, хотя Сентяпин ждал продолжения. Вместо этого Рат вздохнул и сказал: — Ну, если мы с тобой в расчёте, то мне надо продуктов купить. И ещё кое-чего в запас. Пошли, подберём.
— Рат-Рат… — покачал головой Сентяпин и качнул головой: — Пошли, ладно…
…Обратно они вышли через полчаса. Рат нёс за плечом большой новый рюкзак, а в руке — два объёмистых пластиковых пакета. Остановившись на крыльце, повернулся к хозяину:
— Вы, Виктор Валерьевич, если что — уж отпускайте бабке, что попросит. Приду — расплачусь.
— Разговора нет, — кивнул Сентяпин. — Я и заеду в случае чего, завезу. Ну, удачи… А знаешь, Рат… — он помедлил. — Я про тебя плохое подумал. Когда деньги увидел. Извини.
Мальчишка ничего не ответил — только коротко усмехнулся и зашагал, не оглядываясь, к коню.
Сентяпин, собиравшийся войти внутрь, задержался — Рат проходил мимо столика бичей, и один из них, выбравшись, нагнал мальчишку. Сентяпин хмыкнул.
— Молодой человек, окажите материальную помощь в денежном выражении страждущим собратьям, — изысканно-витиевато потребовал бич. Рат обогнул его, как столб, и тот немедленно впал в агрессию: — Ах, ты, ще… — начал он, схватившись корявыми пальцами за рукав камуфляжа; его приятель полез из-за стола.
— Не замай, — сказал мальчишка, повернувшись. — А ты сядь.
Сентяпин хмыкнул снова. Он не видел глаз Рата, но мог поспорить, что и более решительных людей, чем бичи, откинуло бы в сторону. Пальцы соскользнули с рукава. Встававший плюхнулся обратно и сделал вид, что просто хотел устроиться поудобнее. Окончательно разрядил конфликт вынырнувший из-за угла закусочной Васька Ханыга — он с ходу оценил ситуацию, слегка спал с лица и зашипел дружкам:
— Да вы чего, мужики, вааще?.. Это ж Ратка Перваков, вы чего, вааще?.. — и улыбнулся Ратмиру остатками зубов: — Доброго утречка, Ратмир Вячеславович, с каникулами вас!
— Доброе утро, — Ратмир сноровисто грузил покупки на Угадая. Потом — не касаясь стремян — взлетел в седло и пустил коня рысью по сохнущей дороге…
…Японцы ели пельмени со сметаной и солянку с грибами. Судя по всему, им нравилось, но тот старик, который обращался к Рату, увидев Сентяпина, поднялся из-за стола и, вежливо поклонившись, обратился теперь к хозяину:
— Пожаруйста, изавините, уважаемый.
— Да-да? — Сентяпин принял любезный и предупредительный вид. — Вам что-то подать?
— Нет, пожаруйста, — японец поклонился. — Я хотер спрашивать о этот марьчик. Это очена короритный марьчик. Настоящий казак. Мой отеца рассказывар о казак в война — тот война, начаре прошрый века. Марьчик — настоящий казак. И очена самостоятельный и — как это? — бушидо, гордый, как воина. Такой марьчик сейчаса редко. Я показывать в Ниппон его фотография свой внука и говорить им: вот русикий казак, пример. Но я бы хотер знать о нём чуть-чуть, пожаруйста, изавините. Вы бы не могри говорить дря меня об этот марьчик?
— О Рате? — Сентяпин указал рукой на стул. — Садитесь, пожалуйста. Я расскажу. Хотя это печальная история.
Ратмир Перваков по прозвищу «Рат»
Я хорошо знал его отца, Славку Первакова. Вы точно угадали, они казаки. Да ещё какие — настоящие, природные, амурские. Их род тут чуть ли не с семнадцатого века живёт…
У Славки был старший брат, на два года старше, Владимир. Так вот он уехал из дома, даже школу не окончил. Сбежал, можно сказать. Отец у них — дядька Никифор — крутой был мужик. Вот так всех в семье держал. Сыновей, правда, любил — они у него поздние были оба, но всё равно — под ним, конечно, жить было нелегко. Сам он был крепко верующий, из староверов, Советскую Власть — знаете, конечно, какая у нас тогда была власть — очень не любил. Я его хорошо помню, как он на праздники выходил: волосы, как у лешего, а на груди рядом — три «Славы» за Великую Отечественную и четыре «Георгия» за Первую мировую, полный бант. Славка-то хотел военным стать, а дядька Никифор ему и говорит: если бы враг напал, я б тебя сам благословил, а так — нечего безбожникам служить. Срочную отслужишь, как отдай — а там всё. И ведь недавно это было, в конце семидесятых… Славка школу заканчивал, я с ним. Он больше и не заговаривал про это, чтобы отца не злить. Ну а там армия. И попали мы в Афган — ну как попали, сами попросились. А узнали, что мы из охотничьих семей, послали нас учиться в спецназовский центр. А потом год мы по горам мотались. Видели всякое. Мне на всю жизнь хватило. А Славке — нет. Он на войне как будто ожил, что ли… «Духи» — ну, афганцы — его «Белый Шайтан» называли. Он ведь срочник был, а ему доверяли группы в рейды водить, как офицеру… и сколько за него духи обещали — не поверите. С четырьмя нулями в долларах. Мы всё смеялись: «Вот ты разбогател!»
Что делать офицеру русской морской пехоты, когда понятия присяги, службы Отечеству, верности долгу потеряли всякий смысл? Когда исчезло и само Отечество, вместе с остальным миром сожженное в пламени термоядерного пожара? Николай Романов пережил глобальный апокалипсис во Владивостоке и думал, что никогда уже не возьмется за оружие… Но Романову пришлось не только вспомнить, кто он такой, но и возглавить добровольческую Русскую Армию — единственную силу в мире, способную противостоять хаосу…
Исчезла Медленная Зона – и перед человечеством открылись просторы Вселенной. Казалось бы, нужно только радоваться предстоящим встречам с «братьями по разуму». Но Император Василий VI не скрывает своей озабоченности этими перспективами: «Не только нам откроется Вселенная. Мы тоже откроемся для Вселенной… Любой корабль любой расы отныне сможет достичь Земли – и никто не поручится, что намерения гостей окажутся добрыми… Мы пока что ничего не знаем о том, огромном мире – но мы должны быть готовы ко всему, даже к вторжению… Времени осталось очень мало – и поэтому я, как и мой коллега, Император Англо-Саксонской Империи, Его Величество Эдуард VII, объявляем на Земле военное положение…»Увы, правитель Русской Империи оказался прав – и земляне вынуждены вести войну на выживание…
И вновь, как и в начале 1940-х, горит многострадальная русская земля. Но на этот раз с огнем и мечом идут по ней не фашистские захватчики, а «ооновские миротворцы», вознамерившиеся покончить с российской государственностью и установить на просторах России свои порядки. И вновь, как в годы Великой Отечественной, плечом к плечу со взрослыми, с теми, кто не сдался, не предал, не променял Родину, сражаются мальчишки и девчонки, пришедшие на смену пионерам-героям той священной народной войны. Этих юных воителей можно убить, но сломить их дух не удастся никому и никогда.
Их предки сумели выжить в термоядерной войне, создать могучую Русскую империю и вырваться на просторы Вселенной. Земля отстояла свою независимость в Первой Галактической войне, но теперь судьба цивилизации зависела именно от них. Пятнадцать земных мальчишек – против многомиллиардной агрессивной расы мьюри. Их миссия кажется невыполнимой, они должны предотвратить грядущую войну и обеспечить человечеству века и века мирной жизни на просторах Космоса. Игорь Сурядов, лицеист, дворянин, и его соратники – лучшие из тех, кого смогла отобрать Земля для выступления на Ярмарке миров и рас, устраиваемой мьюри, где мальчишкам предстоит участвовать в поединках – всем вместе и каждому по отдельности.
После ядерной войны и долгих лет Безвременья человечество восстало из пепла! На Земле образовались две мощные империи – Русская и Англо-Саксонская, и множество более мелких государств.Денис Третьяков никак не ожидал, что ему придется покинуть родной Петроград, но его отца – штабс-капитана ОБХСС – направляют наводить порядок в Республике Семиречье, где обосновались нечистые на руку дельцы, сбежавшие из Русской Империи. Вместе со штабс-капитаном едет и его семья. Денису пришлось расстаться с друзьями и оказаться в поселке Седьмой Горный, где власть фактически принадлежит могущественной компании «Энергия», которая заинтересована в получении прибыли любой ценой.
Продолжение романа «Очищение»…Отгремела Третья Мировая война, ядерная зима уничтожила то, что не смогли уничтожить ядерные боеголовки, – привычные общественные отношения. Люди превратились в хищников. Рабовладение, торговля человеческими органами, разгул бандитизма и сектантства захлестнули все человечество. Россия не стала исключением, но только в ней бывшие военнослужащие и просто люди, сохранившие понятие о чести, сплотились в добровольческую Русскую Армию, возглавляемую бывшим офицером ВС РФ Николаем Романовым.
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
В книге публикуются русские волшебно фантастические сказки, записанные в разные годы, начиная с прошлого века и до наших дней, на территории Западной, Восточной Сибири и Дальнего Востока. В работе кроме печатных источников использованы материалы, извлеченные из архивов и рукописных фондов, а также собранные отдельными собирателями. К каждой сказке имеется комментарий, в конце книги даны словарь малоупотребительных и диалектных слов, указатель собственных имен и названий, топографический и алфавитный указатели, списки сказочников и собирателей.
Дмитрию 30, он работает физруком в частной школе. В мешанине дней и мелких проблем он сначала знакомится в соцсетях со взрослой женщиной, а потом на эти отношения накручивается его увлеченность десятиклассницей из школы. Хорошо, есть друзья, с которыми можно все обсудить и в случае чего выстоять в возникающих передрягах. Содержит нецензурную брань.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.
20 июня на главной сцене Литературного фестиваля на Красной площади были объявлены семь лауреатов премии «Лицей». В книгу включены тексты победителей — прозаиков Катерины Кожевиной, Ислама Ханипаева, Екатерины Макаровой, Таши Соколовой и поэтов Ивана Купреянова, Михаила Бордуновского, Сорина Брута. Тексты произведений печатаются в авторской редакции. Используется нецензурная брань.