Перекрестки - [47]

Женщины закидали его вопросами об Иисусе и Святом Духе. Они были поражены тем, что тот принял обличье старой индианки.

— Просто не могу поверить, что все это с нами происходит! — заявила Молли. — Подумать только, Мэгги, я разговариваю с человеком, который живет у тебя в голове! Это ни на что не похоже. И при этом мы не можем никому рассказать об этом: люди подумают, что мы рехнулись. Я и сама так думаю.

Уже далеко за полночь Мэгги и Молли обсудили свои планы на два ближайших дня, стараясь предусмотреть все возможности.

— Надеюсь, вы не проворкуете тут до самого утра, — съехидничала Молли, отправляясь в свою комнату. По дороге она, как всегда, заглянула к Кэбби.

Мэгги сидела какое-то время молча.

— М-да, — бросила она наконец. — Ничего себе положеньице!

— Не нравится? — поинтересовался Тони.

— А ты и мысли мои читаешь?

— Нет, я не знаю, что ты думаешь.

— Уф-ф, — вздохнула Мэгги с большим облегчением. — Спасибо хоть на этом. Если бы ты знал, что я думаю, то немедленно развелся бы со мной.

— Мне не впервой, — признался Тони.

— Об этом ты расскажешь мне в следующий раз. Я устала и хочу спать, но не знаю, как это сделать, когда ты крутишься рядом.

— Могу сказать, если тебе будет от этого легче, что я, скорее всего, не останусь у тебя в голове навечно, — сказал Тони. — С Кэбби я не был непрерывно. Ему как-то удалось сообщить Богу, что он не хочет, чтобы я присутствовал в его снах, и я вернулся к Иисусу и Бабушке.

— Дорогой Бог! Я не хочу, чтобы этот мужчина присутствовал в моих снах. Аминь!.. Ты все еще здесь?

— Увы, да. Даже не знаю, что посоветовать.

— Ну, придумай что-нибудь, и тогда скажешь мне. Я подожду здесь, в кресле. — С этими словами Мэгги стащила с кушетки шерстяное покрывало и закутала им себе ноги, приготовившись бодрствовать — возможно, до утра.

— Мэгги? — окликнул ее Тони нерешительно.

— Что, Тони?

— Могу я попросить тебя об одолжении?

— Смотря о каком.

— Я хотел бы завтра попасть в университетскую больницу и, так сказать, нанести визит самому себе.

— Ты просишь меня взять тебя с собой в больницу, чтобы ты мог посмотреть на самого себя в коме?

— Да. Звучит глупо, но именно об этом я тебя прошу.

Мэгги ненадолго задумалась.

— По правде говоря, не уверена, что получится, даже если ты будешь завтра еще со мной. Я не работаю в блоке интенсивной терапии, а у них строгие порядки. Допускаются только родственники и самые близкие люди, причем не больше двух человек одновременно. В твоем случае, правда, это не проблема. Кэбби удалось туда пробраться каким-то чудом, и потом наверняка был большой скандал. У тебя есть родные, с которыми я могла бы связаться, чтобы они провели меня в палату?

— Нет… Можно сказать, что нет. — Тони колебался, и Мэгги вопросительно подняла брови.

— Вообще-то у меня есть брат Джейкоб, но я не знаю, где он. Мы не разговаривали уже несколько лет. Брат — мой единственный родственник, но фактически и его нет.

— И больше никого?

— Бывшая жена на восточном побережье и с ней дочь, которая ненавидит своего отца.

— Хм. Ты всегда так положительно действуешь на людей?

— В общем, да, — признался Тони. — Для других я был как тяжкий крест, который им приходилось нести.

— А я, — сказала Мэгги в ответ, — как раз сейчас молюсь Богу, чтобы он снял с меня некий крест. Это к твоему сведению. Но если завтра ты будешь все еще здесь, я постараюсь как-нибудь доставить тебя в интенсивную терапию, чтобы ты посетил самого себя. — Она покачала головой, сама удивляясь тому, что говорит.

— Спасибо, Мэгги. Кстати, я думаю, ты можешь спокойно ложиться спать: похоже, я исчезаю…

Сам не понимая, как именно, но на сей раз он почувствовал, что это вот-вот случится. А случилось все очень быстро, он едва успел удивиться. Тони снова уснул в промежутке между двумя мирами.

11 Между двумя мирами

То, что мы принимаем за досадные недоразумения,

на самом деле и есть жизнь.

К. С. Льюис

Тони проснулся, как от толчка. Ему было немного не по себе, и он не сразу понял, где находится. Выбравшись из постели, он подошел к окну и, раздвинув занавески, с удивлением увидел, что находится в спальне все той же фермы-развалюхи, где якобы живет Иисус. Но комната стала побольше и обставлена была теперь получше. Кровать — широкая, крепкая, красивая — никакого сравнения со старым пружинным матрасом, на котором Тони спал в первый раз. Прочный деревянный пол сменил настил из фанеры, и по крайней мере в одном из окон стояла теперь двойная рама без щелей.

Как и в прошлый раз, Тони услышал три стука в дверь и открыл ее, ожидая увидеть Иисуса, но то был Джек, который держал в руках поднос с завтраком и кофе и приветливо улыбался.

— Привет, Джек-ирландец! — воскликнул Тони. — А я уж боялся, что не увижу тебя больше и та наша короткая встреча останется единственной.

— Увидеть тебя снова — это настоящий подарок, Энтони, — улыбнулся Джек.

Тони посторонился, пропуская его в комнату. Джек осторожно поставил поднос на стол и налил черную ароматную жидкость в кружку огромных размеров. Он вручил кружку Тони.

— Черный кофе, я правильно помню? Лично я пью только чай, и мне всегда не хватает одной чашки.

Поблагодарив Джека, Тони глотнул кофе. Напиток, словно шелк, обволакивал горло. Джек снял крышку с блюда, на котором оказались яйца с овощами и булочка, намазанная маслом.