«Перекоп» ушел на юг - [20]
Потом Бударин затянул песню. Его поддержали несколько голосов:
И уже в следующую минуту знакомый мотив подхватили все, даже больные и Андрианов, у которого был очень приятный голос. И песня полилась далеко за пределы хижины.
Долго пели в этот вечер. Вспоминали и раздольную украинскую «Распрягайте, хлопцы, коней…»
Над островом уже занимался рассвет, в щели хижины брызнули солнечные лучи, пламя очага побледнело, а моряки еще не ложились.
Илья Бахирев произнес вслух то, что, кажется, у каждого было на душе:
— А ведь солнце сегодня будет и там, над Москвой. И вчера оно было там…
И все подумали, что скоро придет, должно прийти избавление от этого тропического плена. На Родине их уже ищут и, конечно, найдут. Голландцы, вероятно, уже сообщили Советскому правительству о гибели «Перекопа» у берегов Натуны.
И действительно. Родина разыскивала своих загадочно исчезнувших моряков. Из Москвы во Владивосток шли телеграммы, телеграфировали и в Японию, и на остров Яву, и в Сингапур, и даже в Австралию, запрашивали о пароходе «Перекоп», о его экипаже. Но мало кто знал тогда, что в этом районе японская военщина уже захватила многие острова, что шла битва за Сингапур и другие важные пункты, что Большая Натуна оказалась в центре боев, но не была захвачена только потому, что мало интересовала японцев: остров был беден, неудобен и поживиться на нем было нечем.
Запросы по радио о «Перекопе» получили из Дальневосточного пароходства и суда, находившиеся в Тихом океане. Но никто не встречал парохода «Перекоп», никто ничего не знал о судьбе его экипажа. Судно и его команда таинственно исчезли с того самого дня, как была получена радиограмма о налете японского самолета и обстреле им парохода, эта последняя весточка от перекопцев…
В джунглях Натуны
Отремонтировать шлюпки оказалось не так-то просто: не было материалов, больные моряки все еще не могли прийти в себя и за ними требовался уход, что отвлекало часть экипажа от других работ. Много времени уходило и на добывание пищи, и, хотя кое-что удавалось собрать, этого было далеко не достаточно, чтобы поддержать силы.
Питались очень плохо, и люди заметно слабели. Запасы пищи, полученные от Петера Энгерса и малайцев, а также консервы, что взяли с судна, были на исходе. Бударин всячески старался подбодрить экипаж и даже начал подготовку к встрече Нового года.
Бударин, Бахирев и Радченко решили исследовать джунгли, узнать, что можно собрать там из съестного. Вооружившись параном, который дали малайцы, они ушли рано утром. Двигались, пробираясь узкой тропинкой, ведущей в глубь зарослей. По сторонам поднимались высокие саговые и кокосовые пальмы, свисали канатообразные лианы; поэтому то и дело или пригибались почти до земли и переползали на коленях, или прорубали дорогу параном. После дождей, обильно выпавших в последние дни декабря, маленькие речки и ручьи разлились, затопив низины. В таких местах земля превращалась в озерки, в лиманы, в топи с торчащими из воды деревьями и кустарниками. Приходилось шагать по колено, а то и по грудь в воде. Дальше становилось посуше.
Шли настороженно, опасаясь тигров. Изредка попадались дикие яблоки-кислицы. Лианы вились вокруг стволов и ветвей деревьев, в темноте они казались змеями.
Нашли несколько ананасов, росших среди сизых мясистых листьев. Кое-где желтели небольшие дикие лимоны. Снова путь преградили топи, поросшие мангровыми деревьями со свисающими, как веревки, воздушными корнями. Тронулись в обход, однако не так легко было обойти заросли, тянувшиеся на большое расстояние.
Но вот показалась полянка, на ней виднелась похожая на пырей трава и еще какие-то незнакомые растения.
— Смотрите, и здесь растет пырей! — обрадовался Бахирев.
— Что толку: эту траву не будешь есть, — буркнул Радченко.
— Не кисни, — проговорил Бударин, — может быть, что дельное найдем. — Ему очень хотелось найти что-нибудь съедобное, порадовать тех, кто остался в хижине.
Населения на острове было очень мало. Люди жили в четырех небольших поселках, вокруг крохотных клочков раскорчеванной земли, на которых росли каучуковые деревья, ананасы, бананы. Почти все эти богатства забирали голландцы, оставляя малайцам лишь то, что им неугодно, — убикаю. В глубине джунглей никто из местных жителей не селился, и моряки никого здесь не встретили. Не у кого даже было спросить совета, на который они так надеялись, собираясь в поход.
Бахирев ел мелкие кислые яблоки. Кривился, а глаза были все же довольные.
— Радченко, попробуй яблочки: кисленькие, приятные! — предлагал он. — Точь-в-точь как у нас, в приморской тайге.
Голос Бахирева несколько раз повторился в зарослях джунглей и, откликнувшись эхом, смолк.
— Э, смотрите — бананы! — удивленно воскликнул Радченко.
Подошли Бударин и Бахирев, На невысоком стволе с отходящими от него листьями красовалось изогнутое, почти в метр длиной соплодие.
— Вот это находочка! — обрадовался Бахирев. — Вот это деревце!
— Это не дерево, а огромная многолетняя трава — бананы, — поправил Бударин. — Я перед войной был в ботаническом саду в Сухуми, и там экскурсовод рассказывал, что бананы — это самое старейшее культурное растение. Его еще древние египтяне разводили на плантациях. Помнится, он говорил, что бананы в диком виде не встречаются.
Лухманова, Надежда Александровна (урожденная Байкова) — писательница (1840–1907). Девичья фамилия — Байкова. С 1880 г по 1885 г жила в Тюмени, где вторично вышла замуж за инженера Колмогорова, сына Тюменского капиталиста, участника строительства железной дороги Екатеринбург — Тюмень. Лухманова — фамилия третьего мужа (полковника А. Лухманова).Напечатано: «Двадцать лет назад», рассказы институтки («Русское Богатство», 1894 и отдельно, СПб., 1895) и «В глухих местах», очерки сибирской жизни (ib., 1895 и отдельно, СПб., 1896, вместе с рассказом «Белокриницкий архимандрит Афанасий») и др.
Лухманова, Надежда Александровна (урожденная Байкова) — писательница (1840–1907). Девичья фамилия — Байкова. С 1880 г по 1885 г жила в Тюмени, где вторично вышла замуж за инженера Колмогорова, сына Тюменского капиталиста, участника строительства железной дороги Екатеринбург — Тюмень. Лухманова — фамилия третьего мужа (полковника А. Лухманова).Напечатано: «Двадцать лет назад», рассказы институтки («Русское Богатство», 1894 и отдельно, СПб., 1895) и «В глухих местах», очерки сибирской жизни (ib., 1895 и отдельно, СПб., 1896, вместе с рассказом «Белокриницкий архимандрит Афанасий») и др.
Котрине пятнадцать, она очень неглупа и начитанна, но мир вокруг ужасно раздражает. Родные ей кажутся лицемерами, а подруги — дурами и предательницами. Котрина начинает врать всем, чтобы досадить, поиздеваться, подшутить. Только своему дневнику она доверяет правду.Череда выдуманных историй, одна другой хлеще, заводит Котрину в тупик, остается только бежать куда подальше, а деньги на первое время — украсть. Но жизнь все-таки не так плоха, и в ней встречаются самые неожиданные люди…Читая роман, вы не раз подумаете, что у автора очень уж лихая фантазия, так не бывает, слишком всего много.
Говорят, его одежда сливается с фоном, где бы он ни стоял. О Шва много чего говорят, но одно совершенно точно: его никто не замечает. Кроме меня. Меня зовут Энси Бонано, и это именно я понял, что Шва "функционально невидим". Я использовал это его качество, чтобы наварить кучу баксов. Я стал его другом. Но наряду с этим я причинил ему слишком много боли. Поэтому если вы закроете рот и раскроете уши, то я расскажу вам всё, что знаю о Шва, начиная с того, как он получил своё имя, и заканчивая тем, что на самом деле случилось с его мамой.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Лужайка, которая виднелась с балкона из-за деревьев, была усыпана, как бисером, полевыми цветами. Ближе к балкону росли большие деревья, все в листьях, сочных, светло-зелёных. Листья шумели и вершины деревьев гнулись от ветра…».