Переизбрание академика А. Н. Несмеянова президентом Академии наук СССР на Общем собрании АН СССР 13 октября 1956 г. - [33]

Надо сказать, что никакой моральной доверенности от тех выдающихся ученых, именами которых прикрывались эти направления, на право использования этих имен в неблаговидных целях не имелось, а на самом деле это делалось затем, чтобы, пользуясь такими знаменами, прикрыть себя от критики и иметь возможность устрашать инакомыслящих. При этом, допуская такое положение вещей, мы компрометируем память великих ученых.

Я хотел бы сказать несколько слов по вопросам, которые были поставлены по докладу Александра Николаевича.

Вопрос, которого касался академик Деборин, относительно необходимости установления контакта между представителями естествознания, с одной стороны, и философами, с другой стороны, вы знаете, является для нас вопросом в достаточной степени наболевшим. Дело заключается в том, что до сих пор такого контакта не существовало благодаря существенно различным методам подхода к вопросам. У нас нет и не может быть разногласий по основному философскому вопросу — об объективном существовании материи и о том, что наука изучает различные формы движения. Но каждый раз, когда возникала проблема, связанная с философским осмысливанием конкретных крупных научных достижений, у нас немедленно начинались недоразумения. Я не ошибаюсь, что кем-то были сказаны такие слова, что материализм должен принимать новый вид в связи с каждым новым открытием в естествознании. Может быть, это была метафора, но, по существу, это правильная общая точка зрения.

Я хочу отметить, что за последние несколько десятков лет в физике были созданы теория относительности, квантовая механика, которые коренным образом изменили самые основы научного мировоззрения. В биологии, вероятно, одним из наиболее крупных достижений XX века является создание хромосомной теории наследственности. С точки зрения буквально принимаемых приведенных выше слов материализм должен был три раза изменить свой облик под влиянием этих великих открытий. Что же произошло в действительности? В действительности ничего не было сделано нашими философами.

Почему так получилось? В данном случае я буду, естественно, критиковать философов, а не физиков. Мне кажется, что это произошло главным образом потому, что у наших философов в их так сказать философском реквизите имеются, если можно так выразиться, давно заготовленные философские костюмы для каждой отрасли науки, причем сшитые по одной и той же мерке, из одних и тех же цитат. По этой причине, когда на какую-нибудь отрасль науки этот костюм почему-то не лезет, то появляется тенденция подогнать путем хирургической операции эту отрасль науки под заготовленное для нее философское одеяние.

Второй недостаток, мне кажется, заключается в том, что, если выразиться на языке механики, нашим философам была свойственна некоторая безотрывная обтекаемость. Иными словами, они слишком часто, слишком точно соответствовали настроениям момента. Это одна из причин, в силу которой нам не удавалось установить тесную связь между философами и физиками.

Мы с сожалением наблюдали некоторые печальные факты. Известно всем, что Ксеркс в свое время высек Геллеспонт за то, что шторм помешал его войскам переправиться в Грецию. Наши философы приняли некоторое участие в аналогичной акции, когда представители естественных наук высекли законы наследственности за то, что они мешали им по произволу управлять совершенствованием живых организмов.

Эта группа печальных событий и создала отчуждение между представителями точного естествознания, с одной стороны, и представителями философии в нашей Академии, с другой.

Если мы хотим, чтобы такой контакт между нами существовал, то необходимо учесть специфику наших исследований в области естественных наук. Для этого необходимо полностью избавиться от всяких элементов догматизма.

Надо учесть, что новое научное содержание расширяет саму философию, а раз расширяет, следовательно, и изменяет. Нужно во многих случаях пересмотреть целый ряд привычных представлений и не бояться этого. Нужно создавать и новые понятия, и новые философские концепции, скажем, применительно к физике, и совершенно по-новому подойти к проблеме причинности, к проблеме случайности, к проблеме предельных возможностей физических экспериментов, к вопросу о связи между законами природы и логической конструкцией теорий и т. д. И не нужно бояться ясного движения вперед, во многих случаях сопровождающегося существенным изменением привычных философских конструкций. Если основная идея диалектического материализма, в которой мы все сходимся, нами всеми признается, то не нужно бояться этой новизны. На основе любого сочетания имеющихся цитат невозможно ничего сделать в современной науке, и деятельность философии в отношении философии естествознания окажется бесполезной.

Вот мои замечания по некоторым вопросам, связанным с докладом Александра Николаевича.

Теперь несколько слов об организационных вопросах. В докладе Александра Николаевича сказано, что наша наука достигла колоссального размаха. Это видно хотя бы по резкому возрастанию числа научных кадров. Поэтому часто научно-организационные вопросы приобретают существенное значение. И как, может быть, для многих из нас, научных работников, ни кажется неприятным, но проблема планирования науки есть действительно реально существующая проблема, которая с каждым днем становится для нас все более и более сложной.