Перехватчики - [110]
— Какой хомут?
— Которым крепится насос к корпусу.
Понемногу до меня дошел смысл сказанного. Я так и застыл. Точно такая же беда случилась однажды на машине у Косичкина.
— Как же это получилось? — наконец спросил я.
— На машине заменяли топливный насос. Крепежный хомут тоже оказался не очень хорошим. Ну мы и его заодно решили… И вот уронил…
— Вы же зарезали меня, — я стащил с головы шлемофон и стал вылезать из кабины. Мы с таким нетерпением ждали этого дня — и вот, пожалуйста: машина не готова. Мне так не хотелось сейчас идти на СКП и докладывать, что самолет только что выведен из строя. Я уже представлял, какие лица будут у моих начальников, и заранее морщился.
Не раздумывая долго, механик подкатил под хвостовую часть тележку и стал готовить к работе инструменты.
И в это время прибежал Мокрушин, ходивший в каптерку за новым хомутом. Из кармана его куртки торчала книжка. В свободные минуты он, по обыкновению, выполнял задания из академии. Сейчас меня это почему-то раздражало. Тоже мне академик.
Механик рассказал, что произошло.
— А кто тебе разрешил лезть в двигатель? Почему не подложил ветошь, уж коли взялся не за свое дело?
Я никогда еще не видел Мокрушина таким обозленным. У него даже кожа вокруг ноздрей задергалась.
— А если бы нам сейчас объявили боевую готовность? — говорил он Жарикову. — И нужно срочно идти на перехват нарушителя границы? Если бы на наш полк налетели вражеские бомбардировщики? В первую очередь они вывели бы самолеты, не успевшие подняться в воздух.
«Когда-то это же самое я говорил Мокрушину, — мелькнуло в моей голове. — И вот теперь он втолковывает своим подчиненным, что такое хорошо, а что такое плохо. Уж не потому ли я и успокоился, редко беседую с членами экипажа?»
— Во время войны тебя за это отдали бы под трибунал, — заключил Мокрушин. Можно было подумать, что он служил во время войны и знал, за что отдавали под трибунал.
Мне вдруг стало жалко молодого механика. Ведь он все это делал из добрых побуждений, хотел, как лучше, а оно вон как обернулось. Ну как тут его винить? А между тем он был очень виноват. Полет, которого я ждал столько времени, теперь не состоится. Но главное даже не в этом. Мокрушин прав. Вышел из строя самолет. Снижена боевая готовность полка.
Механик стоял в задумчивости. Я молча пошел на СКП доложить о неисправности.
— Подождите! — окликнул Мокрушин. Я обернулся.
— А что, если… — (Ох уж эти «если» у рационализаторов!) И он стал рассказывать мне, как можно было бы попытаться извлечь хомут, не расстыковывая самолета.
Через несколько минут нос самолета приподняли на козелок, Жариков принес из ТЭЧ магнит.
— Так, теперь приверни шланг к баллону.
Мокрушин залез на плоскость и, взяв свободный конец шланга, осторожно пропустил его между обшивкой и двигателем.
— Открывай!
Сжатый воздух с силой ринулся вниз.
Расчет у Мокрушина был прост: протолкнуть воздухом лежавший внизу хомут в заднюю часть двигателя, а потом опустить туда на веревке магнит и уже с его помощью извлечь хомут.
«А ведь не так уж давно Мокрушин не знал, что ему делать, когда сорвало ветром струбцинку с элерона, и он стоял на ледяном ветру, прижимая прибор к груди до тех пор, пока не вмешался Герасимов, — подумал я. — Как растут люди!»
…Со стороны все это выглядело несколько забавно. Трое взрослых людей водили по очереди привязанный на веревке магнит по нижней части капота, напоминая чем-то ребят, забавляющихся игрой в «рыболовов». А вокруг самолета беспокойно маячил Одинцов, готовый сбросить с себя длинный реглан и тоже попытать счастья в ужении рыбы.
Сюда же пришел и Александрович, чтобы проверить перед высотным полетом мое кислородное оборудование. Мы иногда ворчали на Александровича, но я знал: никто не хотел бы иметь другого врача.
Самым удачливым рыбаком оказался я. Стоявшие у самолета специалисты готовы были на руках меня носить.
Потом Мокрушин под контролем Одинцова заложил в злополучную щель кусок ветоши и стал привинчивать новый хомут. Тонкие узкие руки техника, казалось, были специально созданы, чтобы работать в труднодоступных местах.
На Жарикова он не злился. Его взгляд как бы говорил: ну что с него взять, молоток — он и есть молоток. Так техники звали молодых, неопытных специалистов, — видно, по аналогии с матросами, величавшими товарищей-первогодков салагами.
Мокрушин попросил меня запустить двигатели, а сам во время их работы смотрел, нет ли где течи топлива.
На старт уже выруливал Лобанов. Вырвавшиеся из сопла газы выбили колодки из-под колес крайнего самолета. Одинцов что-то крикнул ему, взмахнул рукой, но Николай ничего этого не видел и не слышал. Нас обдало теплой волной газа от его самолета.
Мокрушин велел выключить двигатели.
— Полный порядок? — спросил я.
— Полный. — Лицо у него было все еще недовольное.
— Ну что теперь?
— Ничего. Я бы на месте руководителя полетов посадил сейчас Лобанова и не разрешил подниматься, пока не научится правильно рулить по земле.
Я улыбнулся. Техники недолюбливали Лобанова. Кажется, он относился к ним с некоторым пренебрежением. А ведь летчик без техника при теперешних условиях — никто. Даже ремней в кабине сам не наденет.
ОТ АВТОРАПо-разному служат Родине советские люди: добывают руду и выплавляют металл, сооружают заводы и электростанции, выращивают хлеб и развивают животноводство, совершают научные открытия и запускают в космос многотонные корабли. Те, о ком пойдет речь в этой книге, стоят на страже наших воздушных границ. Народ поручил им почетную задачу — оберегать завоевания Великого Октября.Нелегкое дело — быть всегда начеку, поддерживать высокую боевую готовность. Но это необходимо. Наши враги готовятся к войне, и мир в немалой степени зависит от мощи Советских Вооруженных Сил.
Писатель Л. Экономов знаком читателю по историческим хроникам «Повелители огненных стрел», «Поиски крыльев», повестям «Под крылом земля», «В каменных тисках», «Капитан Бахчиванджи», романам «Перехватчики» и «Готовность номер один». Герои его книг — и те, кто прошел суровую школу Великой Отечественной войны, и те, кто служит в армии в мирное время, — люди большой отваги, пламенные патриоты, честно выполняющие свой гражданский и воинский долг.Роман «Готовность номер один», вышедший впервые в нашем Издательстве в 1968 году, получил широкое признание у читателей и был отмечен поощрительным дипломом Министерства обороны СССР.
ОТ АВТОРАДалеко, в заоблачной вышине, в суровых безлюдных горах, где пролегает меж скал государственная граница нашей страны, стоит эта не совсем обычная застава. Горстка людей, обосновавшись на маленьком пятачке, словно на палубе корабля, поднятого на гребень высокой волны, несет службу по охране воздушного пространства Отчизны. Техники радаров, операторы, планшетисты и воины других специальностей — почти все комсомольского возраста. В напряженной боевой работе мужает их характер, крепнет воля. Они становятся стойкими, испытанными бойцами нашей армии.
Лев Аркадьевич Экономов родился в 1925 году. Рос и учился в Ярославле.В 1942 году ушел добровольцем в Советскую Армию, участвовал в Отечественной войне.Был сначала авиационным механиком в штурмовом полку, потом воздушным стрелком.В 1952 году окончил литературный факультет Ярославского педагогического института.После демобилизации в 1950 году начал работать в областных газетах «Северный рабочий», «Юность», а потом в Москве в газете «Советский спорт».Писал очерки, корреспонденции, рассказы. В газете «Советская авиация» была опубликована повесть Л.
Это наиболее полная книга самобытного ленинградского писателя Бориса Рощина. В ее основе две повести — «Открытая дверь» и «Не без добрых людей», уже получившие широкую известность. Действие повестей происходит в районной заготовительной конторе, где властвует директор, насаждающий среди рабочих пьянство, дабы легче было подчинять их своей воле. Здоровые силы коллектива, ярким представителем которых является бригадир грузчиков Антоныч, восстают против этого зла. В книгу также вошли повести «Тайна», «Во дворе кричала собака» и другие, а также рассказы о природе и животных.
Автор книг «Голубой дымок вигвама», «Компасу надо верить», «Комендант Черного озера» В. Степаненко в романе «Где ночует зимний ветер» рассказывает о выборе своего места в жизни вчерашней десятиклассницей Анфисой Аникушкиной, приехавшей работать в геологическую партию на Полярный Урал из Москвы. Много интересных людей встречает Анфиса в этот ответственный для нее период — людей разного жизненного опыта, разных профессий. В экспедиции она приобщается к труду, проходит через суровые испытания, познает настоящую дружбу, встречает свою любовь.
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.