Переговоры - [6]

Не зная русского языка, перед поездкой в СССР он выучил это выступление наизусть в своей спальне в Белом доме. Он долго репетировал его с магнитофоном и преподавателем до тех пор, пока не научился произносить его бегло и без акцента, хотя из всей речи (около 500 слов) он не понимал ни единого. Даже для бывшего профессора это было большим достижением.

«Пятьдесят лет назад ваша страна, ваша Родина, подверглась нашествию.

Ваши мужчины сражались и погибали как солдаты или воевали как волки в ваших лесах. Ваши женщины и дети жили в подвалах и голодали. Погибли миллионы людей, и страна ваша была разорена. И хотя моя страна никогда не переживала такой трагедии, даю вам слово, что могу понять, как сильно вы ненавидите войну и опасаетесь ее.

В течение сорока пяти лет мы, русские и американцы, строили стены между нами и убеждали себя в том, что следующим агрессором будет другая сторона. И мы создали горы, горы стали – танков, военных кораблей, самолетов и бомб. И стены лжи выросли еще выше, чтобы оправдать горы стали. Есть люди, которые заявляют, что нам это оружие необходимо, так как когда-нибудь оно понадобится, чтобы мы смогли уничтожить друг друга.

Но я скажу: мы пойдем другим путем!»

Зрители ахнули. Говоря «мы пойдем другим путем», президент Кормэк использовал цитату Ленина, известную каждому школьнику в СССР. На русском языке слово «путь» означает дорогу или тропинку, по которой, естественно, нужно идти. Затем он стал обыгрывать значение слова «путь».

«Я имею в виду путь постепенного разоружения и мира.

У нас всего одна планета, и она прекрасна. Мы можем жить на ней вместе с вами или погибнуть вместе».

Дверь в кабинет маршала тихо открылась, а затем закрылась. Офицер чуть старше пятидесяти лет, еще один протеже маршала, ас в области военного планирования, стоял у двери и молча смотрел на экран в углу.

Американский президент заканчивал свое выступление.

«Путь этот будет трудным. На нем будут ямы и камни. Но в конце пути нас всех ждут мир и безопасность. Потому что если у нас будет достаточно оружия, чтобы защитить себя, но недостаточно, чтобы напасть друг на друга, и если каждая страна будет знать это и иметь возможность удостовериться в этом, то мы оставим нашим детям и внукам мир, который будет действительно свободен от ужасного страха, который мы знали последние пятьдесят лет. Если вы пойдете по этому пути со мной, тогда я от имени народа Америки пройду этот путь вместе с вами. И в этом вопросе, Михаил Сергеевич, я даю вам мою руку».

Президент Кормэк повернулся к Горбачеву и протянул ему правую руку.

Горбачев был сам великий мастер публичных выступлений, и у него не было иного выхода, как встать и протянуть президенту руку. Затем, широко улыбаясь, он обнял его левой рукой.

Русские люди способны к великой паранойе и ксенофобии, но, вместе с тем, и к сильным эмоциям. Первыми нарушили тишину работники аэропорта.

Был взрыв аплодисментов, затем были крики одобрения и через несколько секунд в воздух полетели шапки. Было видно, что гражданские люди, идеально вышколенные, вышли из-под контроля. За гражданскими последовала милиция. Держа винтовки в левой руке в положении «вольно», они стали махать фуражками с красными околышами, приветствуя это выступление.

Части КГБ смотрели на своего командира, сидевшего около платформы, генерала Владимира Крючкова. Не будучи уверенным, что надо делать, увидев, что Политбюро встало, он тоже встал и стал аплодировать вместе с остальными. Пограничники усмотрели в этом указание (ошибочно, как оказалось потом) и последовали примеру милиции. На протяжении пяти часовых поясов страны 80 миллионов советских людей также приветствовали выступление Президента.

«Черт возьми!..» – Маршал Козлов схватил пульт управления и выключил телевизор.

«Наш дорогой Генеральный секретарь», – пробормотал генерал-майор Земсков. Маршал мрачно кивнул несколько раз. Сначала мрачные опасения Каминского, а теперь вот это. Он встал, обошел вокруг стола и убрал с него доклад.

«Возьмите и прочтите это», – сказал он. – «На нем стоит гриф „Совершенно секретно“, и пусть это так и останется. Имеются всего два экземпляра доклада, один остается у меня. Обратите особое внимание на то, что Каминский пишет в Заключении».

Земсков кивнул. Судя по мрачному настроению маршала, ему предстояло нечто большее, чем просто прочесть доклад. Два года назад он был простым полковником, когда во время посещения маневров в Восточной Германии маршал Козлов заметил его.

Маневры проводили Группа советских войск в Германии, с одной стороны, и восточно-германская Народная армия, с другой. Немцы изображали вторжение в расположение американцев и в прошлые разы умудрялись потрепать советских братьев по оружию. На этот раз русские все время обходили их. Эта операция была спланирована Земсковым. Как только он получил высшую должность на улице Фрунзе, Маршал Козлов вызвал к себе этого блестящего штабного работника и ввел его в состав своей группы. А сейчас он подвел его к карте на стене.

«Когда вы прочтете этот документ, подготовьте то, что выглядело бы как План действий в чрезвычайных обстоятельствах. Фактически это будет подробнейший план, учитывающий все до последнего солдата, винтовки и пули, план военного вторжения и оккупации иностранного государства. На это может потребоваться до двенадцати месяцев».