Передозировка - [50]

— Поехали.

Но если она отключится на томографии, у меня проблемы. Самое отстойное место для реанимации: ни места, ни оборудования, ни персонала. А если я не отправлю ее туда и ей станет хуже — а ей наверняка станет хуже, — то мы упустим возможность сделать томографию до того, как больная окажется на операционном столе. Куда ни кинь, всюду клин. Эмма пожала плечами и отправилась на томограф вместе со всеми. Лучше быть там, если дела пойдут наперекосяк. Остальные пациенты, кажется, пока умирать не собираются.

Дежурный хирург, доктор Броуди, крупный и нелюбезный мужчина, встретил их у томографа.

Эмма обрисовала ему ситуацию. Он остался недоволен услышанным.

— Ей дали кровь?

— Получает вторую дозу.

— Ректальное исследование сделали?

— Нет. Посчитала, что ей оно не требуется.

Доктор Броуди нахмурился.

— Вас в институте не учили — если вы, конечно, вообще учились в институте, — что для отказа от проведения ректального исследования у травматологического пациента существуют всего два возможных основания: отсутствие у пациента ануса или отсутствие пальца у хирурга?

— Ну так я и не хирург. В отличие от вас. Можете выполнить ректальное исследование сами.

Он еще сильнее нахмурился.

— Вы уверены, что ей не нужен плевральный дренаж перед томограммой?

— Вполне уверена.

— Она принимает антикоагулянты?

— Нет, насколько нам известно.

— Вам ведь не так уж много известно, верно?

— Больше, чем вам. Она провела в неотложке целых двадцать минут. Мы установили доступ, реанимировали ее и отправили на томограф. Ах да, а еще мы дали ей транексамовую кислоту.

— Это еще зачем?

— Чтобы она не истекла кровью, прежде чем вы отправите ее в операционную. — Эмме надоело слушать намеки на ее некомпетентность. — Почитайте для разнообразия литературу. Транексамовую кислоту рекомендуется применять немедленно при травмах с большой кровопотерей.

— Кто сказал, что я отправлю ее в операционную?

— Я сказала. Дайте мне знать, если передумаете.

— Хм…

— Возьмете ее на себя с этого момента? Нам обоим оставаться с ней рядом нет смысла.

— Ага.

— Спасибо.

После томографа пациентка отправилась прямиком в операционную. Эмма гадала, как у нее дела, но закрутилась в текущих заботах и забыла позвонить и выяснить. Когда через четыре часа позвонил хирург, ей показалось, что прошла целая неделя.

— У вашей больной все в порядке. Выкарабкается.

— Чудесно! Спасибо, что сообщили!

— Как будто у меня был выбор…

Ну не душка ли?

— Все равно спасибо.

Она уже готовилась повесить трубку, когда услышала:

— Не за что. Вы отлично сработали. Еще полчаса, и она истекла бы кровью. Разрыв печени и полой вены. Еле успели.

— Еще раз спасибо. — Эмма повесила трубку, еле сдерживая слезы.

Сталкиваться с проявлениями доброты ей было трудно. Она к ним не привыкла. Другое дело — давление и оскорбления.

— Она выжила.

Бригада непонимающе уставилась на свою руководительницу: это было множество пациентов тому назад.

— Наша утренняя травма. После ДТП. Доктор Броуди сказал, что она выкарабкается.

Все заулыбались. Именно такие случаи и компенсировали сотрудникам неотложки тревоги, оскорбления и брань, которых было полно на каждом дежурстве.

— Отличная работа! Я вами горжусь!

— Мы тоже гордимся вами, доктор Стил. Ей повезло, что она попала к вам.

ГЛАВА 45

Плохо дело. В четвертой палате на каталке сидел малыш. Кудрявый и голубоглазый, он походил на ангелочка с коробки шоколадных конфет, но у него были проблемы.

Грудь мальчика двигалась слишком быстро — шестьдесят вдохов в минуту. Ноздри раздувались, как у кролика, а животик втягивался при каждом вдохе. Втяжение грудной клетки. Ему тяжело дышать. Сатурация в норме, но она всегда в норме, пока они не теряют сознание. Дыхания почти не слышно. Ребенку не хватает воздуха.

— Раньше с ним такое случалось?

Молодая — слишком молодая — мать держала на руках другого ребенка, еще младенца. Глаза у нее были расширены от ужаса. Она кивнула:

— Случалось, но так плохо раньше не было.

— Вам не говорили, что у ребенка астма?

— Сказали что-то вроде «редуктивность»…

— Гиперреактивность дыхательных путей.

Мать снова кивнула. Так часто называли астму у маленьких детей.

— У вас дома есть ингалятор?

— Да, но вчера закончился раствор для него.

— То есть сегодня вы ингаляцию не делали?

Женщина покачала головой.

Хорошо. Пара процедур, немного стероидов, и мальчик может пойти на поправку. Фейт, медсестра, принесла ингалятор — подсоединенную к кислородному баллону прозрачную пластмассовую трубку, откуда подавался белый аэрозоль. Она протянула трубку матери, которая попыталась направить туман на малыша, не выпуская из рук младенца.

Даже и близко не попала. Плохо.

— Фейт, пожалуйста, выполните процедуру сами, а потом сообщите мне жизненные показатели.

Эмма вышла из палаты и увидела, что ее ждет вице-президент по медицинской части.

— У вас найдется минутка?

— Конечно.

Они вошли в ближайшую пустующую палату.

— Как у вас дела?

— Все в порядке. Что случилось?

— Поступила жалоба.

— На меня?

— На все отделение. Нас обвиняют в нарушении Закона о неотложной медицинской помощи и родах.

Это было серьезное обвинение. Закон обязывал врачей оказывать помощь больным независимо от их способности оплатить лечение и запрещал перевод нестабильных пациентов. Если больницу признают виновной в нарушении закона, ей урежут программы медицинского страхования. А это означает банкротство.