Передозировка - [41]

Слева, с наветренной стороны, раздался вопль. Иден лежал на льду и кричал.

Кайла стремглав бросилась к нему. Дик успел раньше. Иден лежал в снегу, левой ноги не было видно.

Кайла, прикусив губу, смотрела, как Дик опускается на колени рядом с Иденом.

— Все в порядке, приятель. Спокойно. Что случилось?

— Я не могу встать!

Иден лежал на спине. Правая нога была согнута. Левая словно заканчивалась коленом. Дик разгреб снег руками и обнаружил трещину, которая шла до самой воды. Шириной она была всего в пару дюймов, но этого хватило, чтобы нога Идена провалилась и застряла. Мальчик оказался в ловушке.

— Тебе больно? — спросил Дик.

— Да… нет… не знаю! Я не могу встать.

— Сейчас мы это исправим, — сказал Дик.

Он лег на живот, просунул руку вдоль левой ноги Идена, насколько смог, ощупывая кости.

— Молодец, приятель. Похоже, ничего страшного. Колено в норме, кость цела, стопа…

Он вытащил руку из трещины.

— Стопа выглядит нормально, но дотянуться я не могу. Обратно ее так не вытащить. Кайла, принеси бур и вызови девять-один-один.

— Что такое девять-один-один? — спросил Иден.

— Экстренный номер, по которому мы звоним, когда человеку больно, и приезжает помощь. Сам увидишь. — Дик взял бур и принялся аккуратно высверливать лед вокруг ноги, чтобы расширить трещину. — Вытащим тебя в два счета, зато потом будет что рассказать друзьям. Хочешь узнать, откуда взялась эта дыра?

Иден кивнул.

— Когда меняется температура, лед расширяется и сжимается. Если он расширяется слишком сильно, то ломается. А потом, когда начинает снова сжиматься, образуется трещина.

— Мне холодно, — захныкал мальчик.

— Конечно. Мне тоже холодно. — Ледяная вода, капавшая с промокшего рукава Амбера, уже начала замерзать. — Скоро будем дома пить горячий шоколад. Любишь горячий шоколад?

— Мне больше нравится мороженое.

— Мне тоже, но, пожалуй, сегодня будет лучше обойтись горячим шоколадом.

Дик оглядел лунки, которые проделал вокруг ноги Идена. Отложив бур в сторону, он снова сунул руку в воду, и на этот раз ему удалось дотянуться, чтобы развязать шнурок на ботинке Идена.

К приезду скорой ребенка уже вытащили. Нога посинела от холода, но Иден улыбался, обнимая нового лучшего друга. Кайла вспомнила слова Курта: «Он прожует тебя и выплюнет».

В ту ночь она уснула, мечтая о Мексике.

ПАУК

Снег.

Мягко падает внутрь.

В глаза.

В рот.

В душу.

Я побелел изнутри.

Это был приход приходов.

Не могу пошевелиться.

Не могу дышать.

Не могу плакать.

Только белое небо.

Лжец с глазами цвета льда.

Не упусти его, ведьма.

Я на тебя рассчитываю.

Я люблю тебя, Джесси.

Я сам стал снегом.

Я лечу.

ГЛАВА 36

Эмма уже собиралась домой, когда объявили, что везут нового пациента. Дежурство уже закончилось, но она все равно пошла помогать.

— Нашли в снегу. Сколько пролежал, неизвестно. Пульса нет.

— Что-нибудь о нем известно? — спросила Энн, пока они выгружали больного.

— Нет. Вену мы не нашли: он весь исколот. Есть внутрикостный доступ на левой голени. Дали три дозы адреналина. Реакции нет.

— Давно его нашли?

— Тридцать минут назад. Очевидцы СЛР не делали. Мы подобрали его восемнадцать минут назад.

— Сердце?

— ЭМД, электромеханическая диссоциация.[13]

— Температуру ректально, — распорядилась Сью.

Мониторы злобно звенели, словно колокольчики на ураганном ветру, в темпе 120 сигналов в секунду: требуется СЛР. Тело лежало неподвижно. Лицо посинело и заострилось, глаза были открыты, огромные зрачки не реагировали.

Мертв. Но тут не мне решать. Это пациент Энн. Она сама объявит время смерти, когда сочтет нужным.

Эмма схватила медицинские ножницы и разрезала правый рукав некогда розового пуховика, чтобы обнажить руку пациента. Мелкие перышки, потревоженные движением воздуха, мягко взлетели и начали медленно и тихо опадать, словно свежий снег.

Сквозь мокрый темно-синий свитер Эмма добралась до кожи. Костлявая рука пациента посинела от холода, но трудно было не заметить голубую татуировку паука, протянувшего ноги вдоль грязных пальцев.

Паук.

ГЛАВА 37

Эмма сдала смену Алексу с опозданием на час.

— Как дела у Тейлор?

— Все в порядке. Она сейчас у бабушки.

— С подростками всегда нелегко. Похоже, вам не помешает выспаться, — сказал он, глядя Эмме в глаза, словно ему было известно о ее семейных неурядицах.

Не может быть. Откуда? Потом она вспомнила, что его дочь Карен — лучшая подруга Эмбер.

— Дайте мне знать, если сумею чем-то помочь.

— Хорошо. Спасибо…

Она развернулась, чтобы уйти, и наткнулась на детектива Загаряна.

В хорошо скроенном сером костюме, светло-серой рубашке и бордовом галстуке в золотую крапинку он казался слишком нарядным. Непроницаемые глаза тоже были серыми.

Серый человек. Незаметный. Опасный.

— А я вас ждал. Мне сказали, что вы заканчиваете в четыре.

Было десять минут шестого. Пришлось задержаться, чтобы довести некоторые дела до конца. Она наконец-то приняла пациента с деменцией, которого семья отказывалась забирать домой. Нашла педиатра для малыша с хрипами в легких, у матери которого не было страховки. Выписала женщину, с хроническими болями, которую просто не могла передать другому врачу.

— Нужно было доделать кое-что. Что вам угодно?

— У вас не найдется времени на чашку кофе или коктейль?