Передозировка - [21]

Он взял два тяжелых чемодана и покатил их к двери. Сломанное колесико постукивало на каждом обороте, отбивая неровный пульс. Виктор открыл багажник своего универсала и не без труда затолкал в него багаж.

Тейлор вынесла последний чемодан и оглянулась на дом. Багровый и злобный, он смотрел на нее в ответ. Другого жилья она и не помнила, но они никогда между собой не ладили. Она захлопнула дверь, заперла замок. Думала выкинуть ключ, но вспомнила об оставшихся вещах и, сунув ключ в карман, поволокла чемодан по ступенькам.

Отец ездил на том же голубом «субару», что и девять лет назад, когда уходил от них. Машина ничуть не изменилась, если не считать свежей вмятины на дверце со стороны пассажира.

— Тебе нужна новая машина. Никто не поверит, что ты кардиолог, когда увидит, на чем ты ездишь, — проворчала Тейлор.

— И что?

— Это не круто.

Он пожал плечами: ему было все равно. Втиснув третий чемодан вместе с двумя остальными, он захлопнул багажник.

— Садись.

— У других ребят родители крутые, — добавила Тейлор, пристегивая ремень безопасности.

Она посмотрела на его старые грязные ботинки и зеленую стеганую куртку. На правом рукаве по-прежнему не хватало вырванного куска — в прошлом году его сгрызла Тельма, когда отец забыл куртку в машине.

— Значит, им повезло. — Виктор завел машину и посмотрел на дочь: — Ничего важного не забыла? Учебники, форму для спортзала, телефон, кошелек?

Тейлор пожала плечами.

Он тоже пожал плечами в ответ и тронулся с места. Его дом находился в добром часе езды от Эммы, на другом конце города. Отец с матерью работали в одной больнице, но ездили туда с разных сторон. Виктор обогнул центр города по боковым улицам. Машины попадались редко. Дороги были сухие и белые от соли. Тейлор разглядывала ярко-белый снег на ветках деревьев, лошадей, отрастивших зимнюю шерсть, дымок над трубами от каминов. Потом подумала об обеде. Стряпня Эмбер…

Отец откашлялся.

— Тейлор, я прошу тебя быть любезной с Эмбер.

— Я всегда с ней любезна.

— Да, но это когда ты приезжаешь в гости. А теперь ты будешь жить с нами, и правила немного изменятся. У Эмбер очень много дел: дом, девочки, работа. Я прошу тебя быть вежливой и помогать ей. Не стоит ожидать, что она будет тебя опекать, как делает… делала твоя мать.

— А что, она уже начала ныть? — фыркнула Тейлор.

Виктор устало посмотрел на дочь:

— Пожалуйста, не надо грубостей.

Она проглотила следующую колкость.

— Будет чудесно, если ты поможешь ей по дому. Прибраться на кухне, выгулять собак, почистить кошачий лоток. Она была бы тебе очень благодарна.

В его голосе чувствовалось напряжение. Неужели Эмбер закатила ему скандал?

Раньше Эмбер ей нравилась. Намного больше, чем собственная мать. Когда они познакомились, Эмбер была молодая и веселая. Она еще только встречалась с Виктором, и ей нравилось заниматься девчачьими делами, на которые Эмма никогда не находила времени. Например, красить ногти и укладывать волосы или ходить по магазинам. Первый отпуск они провели в Нью-Йорке. Это было нечто: они ходили по ресторанам, торговым центрам и театрам. С Эмбер было так весело!

Потом появились девочки. Сначала Опал, потом Айрис. Эмбер поубавила пыл. У нее больше не находилось времени веселиться с падчерицей. Вот так и бывает, когда рождаются дети? Становишься унылой занудой? Не хочу детей! Ни за что!

Они подъехали к дорожке, ведущей к дому Виктора. По обе стороны от нее росли елки разных размеров — Эмбер обожала всякие растения. Каждый год они покупали на Рождество живую елку, а потом высаживали ее. Это было мило, но деревья всегда оставались маленькими: корни должны были помещаться в контейнер. Тейлор вспомнила рождественские ужины с жареным тофу, утренние занятия йогой.

Может быть, идея уехать из дому была и не такой хорошей.

Красная дверь открылась, и навстречу выбежали девочки. Они вприпрыжку бросились к Тейлор, которая подхватила их на руки, крепко прижав к себе. За ними вышла Эмбер в рваных облегающих джинсах и мягком розовом кашемировом свитере, словно с обложки журнала «Вог». Она посмотрела на Виктора, тащившего чемоданы. Увидела Тейлор, держащую девочек за руки. И улыбнулась. Ее макияж был безупречен, светлые волосы волнами золотистого шелка ниспадали на плечи. Но до глаз улыбка не добралась.

— Заходите скорее. На улице холодно.

ГЛАВА 15

Курт пытался остановить кровотечение. Его палец в перчатке уже десять минут зажимал глубокую рану. Пациент был залит кровью. Врач тоже. Пятая палата напоминала сцену бойни из дешевого ужастика.

Остановить кровь не удавалось. Она хлестала из раны густой липкой струей. Найти поврежденный сосуд и обработать его никак не получалось. Курт чуть приподнял палец, чтобы разглядеть, что происходит в ране. Кровь тут же брызнула на очки, на маску, на все вокруг.

Похоже, он сидит не только на варфарине, старой крысиной отраве. Должно быть еще что-то. Аспирин, плавикс или какой-нибудь сраный «новейший пероральный антикоагулянт», которые постоянно рекламируют по телевизору. Что же у него осталось от мозга, если с поверхностными сосудами такое творится? Его уже давно пора отправлять на томограф, а из него хлещет, как из недорезанной свиньи. Можно, конечно, наложить пару скрепок. Кровь-то сразу остановится, только металл даст такие искажения на томограмме, что врач потом на снимке ни черта не разберет!