Передает «Боевой» - [7]

Разведчики не освобождаются от обязанностей руководить своими сотрудниками. Напротив, то, как они умеют их активизировать и контролировать, одним словом, руководить, в значительной степени определяет качество получаемой от них информации, ее правдивость и своевременность.

— Дорогой Саша, у капиталистов своя шпионская сеть. Мы презираем шпионаж и агентов умирающего эксплуататорского строя, но не следует недооценивать их. В отличие от них мы — солдаты-разведчики. Мы не покупаем, а отвоевываем нужные нам данные. Для нас разведка не бизнес и не средство обогащения. Это боевая задача в борьбе за построение нового общества, в котором всем хватит хлеба и работы. Избегайте озлобившихся и несознательных людей, клеветников. Боритесь за чистоту — мы спасаем человечество от фашистского ада — и строго соблюдайте правила конспирации! Врага нельзя недооценивать. Враг не только коварен и жесток. Он опытен и обучен. Он располагает большими силами и средствами… Берегите себя, дорогой Саша. Если обстановка ухудшится, я могу уехать куда-нибудь, могу погибнуть или что-нибудь случится. Оставайтесь вместо меня, вместо нас… Продолжайте наше общее дело.

— Благодарю вас, Сергей Петрович, за доверие… Сколько есть у меня сил, все они в распоряжении пролетариата и Советского Союза, моей родины, Болгарской коммунистической партии.

Сергей Петрович поднялся:

— Мне пора, дорогой! — и показал на свои часы. Обнял доктора и прошептал ему на ухо: — А до победы, брат, мы доживем!

Хорошие люди притягивают к себе хороших людей.

Пеев действовал не торопясь, присматривался к своим приятелям, занимавшим ответственные посты в армии и в министерствах. Их было много. Но кто из них может поверить в ту истину, что сейчас война решает судьбу болгарского народа, что будущее в руках коммунистов?

Он радовался, что Елизавета понимала его, что она пыталась даже помогать ему. Пеев торопился домой: хотел спросить Елизавету, что она думает о генерале Никифоре Никифорове, друге их семьи. Согласится ли он сотрудничать? Вообще говоря, должен согласиться. Никифоров выделялся среди коллег, отличался от них ясным умом, патриотичностью. Еще когда они вместе с Никифоровым и Костадином Лукашом были юнкерами, он имел возможность присмотреться к этим молодым людям. И Лукаш, и Никифоров являлись членами руководимого им марксистского кружка. Никифоров мыслил аналитически, пытался вникать в явления и факты, оправдывающие ту или иную теорию, отличался скромностью. Лукаш в отличие от него был очень жаден до денег, служебных постов… Одним словом, мещанин.

В то время ничто особенно не отличало юношей, сыновей борцов за освобождение Болгарии, от сына какого-нибудь Тапчилешова, например, или от внука Ивана Гешева — Паницы, представителей буржуазной элиты. Жили они примерно одинаково. Доктор сощурил глаза. Он пытался докопаться до истины, отбросив все наносное.

В сущности, училище было точной копией Петербургского кадетского корпуса: тот же строгий ритуал, та же напыщенность. Одним словом, все по царскому русскому образцу.

Семь лет! И все эти семь лет — муштра. Карцер и учение. Зубрежка наизусть стихотворения, которое преподаватель французского языка Дончев декламировал с пафосом, вздымая руку к потолку:

Для бога душа моя,

Для царя жизнь моя,

Сердце — дамам,

А честь для меня.

Пеев все еще ощущал атмосферу гарнизонной церкви и других церквей, в которые их повзводно водили каждое воскресенье перед обедом. После большой проповеди священник обращался к юношам в форменной одежде:

«…Православное христолюбивое воинство…»

И все же кое-что из выученного там в какой-то степени могло пригодиться. Доктор улыбнулся, вспомнив школьные годы, наставления преподавателей училища.

— Господин юнкер, не отличаете Бетховена от Гайдна. Кадет Пеев, вслушайтесь, характерное тиканье… Это «Часы», господин кадет. Самый умный человек в Болгарии, его величество, сказал, что Вена казалась бы ужасно бедной, если бы Гайдн не написал «Часы»… Юнкер, это Рембрандт, «Урок анатомии»… Разбор не нужен. Запоминайте отдельные выражения, которые характеризуют того или иного автора. Прослывете культурным человеком…

Доктор Пеев радовался, что Елизавета понимает его и помогает по мере сил и возможностей. Уже в первый год их совместной жизни она однажды сказала:

— И как же это вы… в такой обстановке… как вам удавалось… — произнесла Елизавета, выслушав его рассказ о марксистском кружке.

И хотя все опасности, связанные с кружком, уже стали историей, она смотрела на него со страхом. У этих юношей в военных мундирах хватило смелости создать марксистский кружок в самой крепости болгарского самодержавия!

Повседневная жизнь и кричащее противоречие между воспитанием в корпусе и будничной жизнью народа каким-то образом способствовали прозрению будущих офицеров.

Марксистский кружок в военном училище, созданный и руководимый Александром Пеевым, состоял из одиннадцати юнкеров.

Это было, по существу, эхом ученических лет в пловдивской гимназии и в то же время продолжением революционной традиции семьи.

А как много юнкеров читали социалистическую литературу и, уже познакомившись с азбукой учения, спорили — вероятно, сначала сами с собой, а позже с действительностью…