Перед свадьбой - [7]

Ее рука буквально онемела от его рукопожатия, таким оно было сильным. Но еще хуже было то, что при этом ее тело содрогнулось как от электрического разряда. Так же как в офисе, только гораздо сильнее. Дай бог, чтобы наши пути пересекались не слишком часто, молилась она про себя.

Месяц спустя Корина приступила к новой работе. К большой радости, первые полторы недели она ни разу не встречалась с Орсо Гамбини, хотя имя его постоянно произносилось всеми вокруг: Орсо сказал, Орсо хочет, Орсо потребовал, и так далее и тому подобное.

Большой загадкой оставалось для нее и то, каким образом она получила свое новое назначение. Никаких вакансий на момент ее появления в фирме не было, и Корина сделала вывод, что ее должность была создана специально для нее. Некоторое время спустя посыльный доставил второй букет белых роз. На этот раз на визитке было написано: «С благодарностью».

И вот однажды Корине сообщили, что ее вызывает босс. Она шла по длинному коридору, чувствуя учащенное биение сердца. Разозленная таким проявлением слабости, она остановилась перед кабинетом, чтобы перевести дыхание, успокоиться и взять себя в руки. Внезапно дверь распахнулась, и на пороге появился Гамбини.

— Что вы здесь делаете, мисс Дэвидсон? — с неподдельным удивлением спросил он. — Набираетесь смелости перед тем, как войти в клетку льва?

Это было настолько точное определение ее состояния, что Корина откровенно призналась:

— Ничего удивительного. Вы так себя здесь поставили, что каждый вызов к вам воспринимается как чрезвычайное событие в жизни ваших сотрудников. Так что меня ждет? Увольнение или повышение?

Усмехнувшись, Гамбини жестом пригласил Корину войти.

— Немногие из моих коллег позволяют говорить со мной таким тоном, мисс Дэвидсон.

— Почему же? Кажется, вы говорили, что все служащие — одна большая семья. Все равны независимо от занимаемой должности. Если это действительно так, не вижу причин, почему бы мне не говорить то, что думаю, — выпалила Корина, решив, что вряд ли Гамбини уволит ее за такую дерзость, ведь он так добивался того, чтобы она перешла в его фирму.

— Ладно, садитесь. Какие у вас планы на ближайшее будущее?

Она удивленно посмотрела на него, не понимая, о чем он спрашивает.

— Я имею в виду ваши личные планы: отпуск или еще что-нибудь в этом роде, — спросил Гамбини сухим, деловым тоном, что сразу успокоило Корину.

— Нет, я ничего такого не планирую.

— Очень хорошо. Я хочу предложить вам поехать со мной на Корсику.

— Корсику? — изумилась Корина.

— Да, я оттуда родом.

— И это основание для того, чтобы я сопровождала вас?

Ее снова охватила тревога, и на этот раз, кажется, были серьезные основания.

— Разумеется, это будет чисто деловая поездка. У меня там серьезные рекламные проекты.

— Но мне-то зачем туда ехать?

— Неужели не ясно? — теряя терпение, повысил голос Гамбини. — Вы специалист сразу по двум направлениям рекламной деятельности, к тому же владеете французским и итальянским языками. На месте вы сможете обозначить проблемы и найти способы их решения, что сэкономит время и деньги.

— Вы именно это имели в виду, когда уговаривали меня перейти к вам на работу? — настороженно спросила Корина.

Гамбини молча кивнул головой.

— Тогда почему же вы сразу мне об этом не сказали?

— А вы согласились бы принять мое предложение, если бы знали, что я собираюсь тащить вас за собой через океан? — спросил Гамбини и, постукивая пальцем по столу, с улыбкой взглянул на Корину.

— Возможно, что не согласилась бы, — неуверенно улыбнулась она в ответ. — Хотя кто знает, может быть, наоборот, я увидела бы в этом интересную возможность реализовать свои задумки, а заодно и мир посмотреть.

— Значит, вы довольны, что отправитесь на Корсику?

Она понимала, что возражать бессмысленно. Все равно он настоял бы на своем.

— Я поеду при условии, что это будет чисто деловая командировка.

— Даю слово.

— Как долго мы там пробудем?

— День или пять, — пожал плечами Гамбини. — Ровно столько, сколько потребуется, чтобы закончить все дела.

На Корсике их ожидали комфортабельные номера лучшей гостиницы Бастии, второго по величине и значению города острова. За ужином, к ее удивлению, Гамбини пустился в воспоминания о детстве.

— Знаете, на нашем острове семья-это все. Мне было всего лишь четыре года, когда умерла мать, и я воспитывался ее родителями при самом активном участии моей прабабушки. И мой отец, и родители матери скончались, а прабабушка Бастелика еще жива. Впрочем, между собой мы никогда не зовем ее по имени. Для нас она просто Биснонна, что по-корсикански означает «прабабушка». В этом году ей исполнится девяносто три, и дай бог ей здоровья.

Гамбини говорил о своих родственниках с большой теплотой, и Корина с сожалением подумала, что ее дедушки и бабушки ушли из жизни, когда она была еще совсем маленькой, а Бланш еще даже не родилась.

— Меня направили учиться в Соединенные Штаты, в Оксфордский университет, — продолжал Гамбини. — Америка мне понравилась, и я решил здесь остаться. Но при этом несколько раз в году я приезжаю на Корсику. Мои многочисленные родственники не простили бы мне, если бы я стал забывать родину.