Перед потопом - [3]

— Дорогая моя, я тебя ни в чем не упрекну.

— Ты видишь много странных снов, Ной. Возможно, это один из них. Хорошо, дорогой, бери топор и иди. Сим, наверное, уже заждался тебя.

После ухода Ноя Ханна заглянула к Керин.

— Кажется, это надолго, — вздохнула она.

* * *

Вскоре даже соседи поняли, что дело принимает серьезный оборот.

— Похоже, ты чтото строишь? — спросил както раз Натаниэль, весьма наблюдательный мужчина.

— Да, — ответил Ной, вытирая пот, застилавший глаза.

— Скоро ты сведешь со своей земли весь лес.

— А что делать? — вздохнул Ной.

— И зачем тебе это нужно?

Натаниэль стал тридцать вторым, задавшим этом вопрос.

— Зачем? — Ною уже надоело отвечать. — Да просто так.

— Если я быстро моргну, а потом посмотрю в сторону, мне начинает казаться, что ты строишь дом. Я прав?

— Да.

— Большой дом, не так ли? Ты ожидаешь прибавления семейства?

— Да.

— Это хорошо. Я только радуюсь, когда вижу, что молодые люди… — он хотел сказать «наслаждаются жизнь», но в последний момент, вспомнив о набожности Ноя, нашел другие слова, — …выполняют свой долг перед обществом.

— Да, — кивнул Ной.

Натаниэль почувствовал, что задает слишком много вопросов, и перешел к делу.

— Как я уже сказал, тебе может не хватить строительного материала. Я мог бы уступить кипарисовую рощу площадью в пару акров, если тебя это интересует.

— Северный лес? — оживился Ной.

— Да. Возможно, роща даже больше двух акров.

— Что ты за нее хочешь?

— У тебя хорошие овцы, — осторожно ответил Натаниэль.

— Тут есть о чем поговорить, — кивнул Ной. А отчего не поговорить, если он знал, что все овцы, кроме двух обречены. Да и самого Натаниэля ждала та же участь, поэтому он мог сначала получить лес, а передачу овец отложить на более поздний срок, после потопа.

— Приходи ко мне вечером, — предложил Натаниэль, — и мы все обсудим.

Ной снисходительно кивнул. Да и можно ли вести себя иначе, если сам Господь назвал тебя единственным в мире человеком, достойным спасения.

* * *

— Как идут дела? — спросил Хам старшего брата за обедом несколько недель спустя.

— Все нормально, — ответил Сим.

— Если бы ты трудился так же усердно, как твой старший брат… заговорил Ной. — Старший брат, — пояснил он, взглянув на ИафетаиМерибол, попрежнему составляющих единое целое, — тогда бы и у тебя все шло нормально. Ты отвечаешь за животных, Хам, но пока, как я вижу, не ударил пальцем о палец.

— Наоборот, — Хам почесал локоть. — Я поймал блоху. Правда, не знаю, самца или самку. Но начало положено.

— Бездельник пробурчал Ной.

— Этого еще не хватало, — вмешалась Ханна. — Мне вполне хватает зверей и птиц, я не собираюсь заготавливать пищу еще и для блох.

— Как раз об этом я и хотел спросить тебя, отец. Напрасно ты считаешь, что я сидел, сложа руки. Я думал. И поверь мне, тут есть о чем подумать, хотя никто не придает этому особого значения.

Очевидно, «никто» Хама включало в себя и Яхве, поэтому Ханна испугалась. Его реакция всегда была непредсказуемой. Он так легко обижался. И она поспешила указать, что вот ей тоже пришлось много думать: не такто легко запасти провизию на целый год.

— Именно это я и имел в виду, мама. Отец настаивает, чтобы мы взяли каждой твари по паре. Ни больше, ни меньше.

— Настаивает Яхве, — поправил сына Ной.

— Пусть так. Но некоторые животные едят других. Если мы хотим целый год кормить львов, нам понадобятся отнюдь не две газели. Иначе у нас не останется ни львов, ни газелей. Львы, я подсчитал, съедают по газели в день. Поэтому, взглянув на наше путешествие с позиции льва, мы должны взять с собой семьсот тридцать две газели.

— Яхве говорил только о двух, — упорствовал Ной.

— Поступайте, как хотите, — пожал плечами Хам. — Мнето какая разница.

Ной погладил бороду.

— Еще одна проблема, — прошептал Иафет на ухо Мерибол и оба захихикали.

— Решение очевидно, — улыбнулся глава семьи. — Можно найти выход из любого положения, надо только подумать. Мы забьем этих газелей. Яхве не возражал против того, чтобы мы взяли с собой их туши, — он торжествующе оглядел сидящих за столом. В комнате повисла тяжелая тишина.

— Я всего лишь женщина, — сухо отчеканила Ханна, — и мое единственное желание — повиноваться Богу и мужу. Но, если мне предложат на выбор, спокойно утонуть и ли целый год жить в ящике с тушами семисот сорока газелей…

— Да утонуть бы нам всем и покончить с этим! — с жаром выкрикнула Айша. Слезы брызнули из ее глаз, она выбежала изза стола. Айша! У Хама вдруг защемило сердце. Если она тоже несчастна… Он уже поднялся, чтобы последовать за ней. Но какой в этом толк? Что он услышит от нее, кроме: «Оставь меня в покое!» Хам снова сел, но на душе у него стало легче. Айша!

— Всю жизнь я соблюдал закон Божий, — с горечью молвил Ной. — Я повиновался Его заповедям. И если теперь мои близкие ни в грош не ставят указания Яхве, тогда мне действительно лучше утонуть.

— Да, дорогой, — Ханна успокаивающе погладила его по руке, — но мы не утонем. Потому что ты построишь нам прекрасную лодку.

— Ковчег.

— Конечно, дорогой, Ковчег. Эту лодку, которая растет ни по дням, а по часам.

— Трудно найти глупца, который рискнет поспорить в мудрости с нашим Создателем, — медленно заговорил Хам, тщательно подбирая слова. — Но, если Он дает нам приказ, который не в силах выполнить ни один человек, не сойдем ли мы с указанной Им тропы, убеждая себя, что слова Его невозможно полностью услышать, до конца осознать, правильно истолковать?