Перед лицом Родины - [9]

Меркулов бодро завернул за угол, но от неожиданности чуть не свалился в канаву. У ворот его хаты стояла Сидоровна и беседовала с самим секретарем партоорганизации Кононом Никоновичем Незовибатько. Сазон попятился от такого видения, словно от нечистой силы... Пятясь, он отмахивался руками, словно заклинал, чтоб и жена его Сидоровна, и ее собеседник сгинули бы с его очей, провалились бы в тартарары. Но вдруг он почувствовал, что его кто-то ударил под ножку, и он мягко шлепнулся в корыто, стоявшее у колодца для скота, наполненное перегретой на солнце водой. Брызги радугой взметнулись вокруг.

С испугу председатель подумал, что он свалился в колодец, и дурным голосом завопил:

- То-ону-у!.. Спа-асите!..

- Ой, никак муж! - вскрикнула Сидоровна, бросаясь на крик. Незовибатько кинулся вслед за ней.

- Ах, боже мой! - всплеснула руками молодая женщина, подбегая к мужу. - Сазон и есть!.. Что ты, дурень, вздумал в лошадином корыте-то купаться?..

Незовибатько вначале изумленно смотрел на беспомощно барахтавшегося в корыте Сазона, а потом расхохотался:

- Вот же чертяка-то!.. Ха-ха!.. Какой тебя дьявол сюда сунул, а?.. Жарко, что ль, тебе стало!.. Ха-ха!..

Барахтаясь в корыте, председатель пытался вылезти, но без посторонней помощи ничего не мог сделать.

- Да вытащите ж меня, ради бога! - взмолился он.

- Ну, давай руку! - сказал Незовибатько.

Меркулов ухватился за протянутую руку и выкарабкался из корыта. Вездесущие ребятишки уже сбегались отовсюду к месту происшествия. Окружив председателя, с которого ручьями стекала вода, они заулюлюкали:

- Улю-лю!.. Председатель стансовета в конским корыте купается! Улю-лю его!.. Аля-ля!..

- Пошли прочь, чертенята! - заорал на них Сазон.

Отбежав на почтительное расстояние, ребятишки начали дразнить его:

Председателева сандала

В корыто налила,

Из корыта льется,

Председатель смеется...

Меркулов рассвирепел вконец.

- Я вот зараз вас, чертенята! - орал он, притопывая ногами, делая вид, что намеревается за ними бежать. Но ребята не унимались, продолжали дразниться. Незовибатько, держась за живот, хохотал до слез.

- Ну и учудил же, дурень! Пьяный чертяка!..

- Да что ты, товарищ Незовибатько? - изумился Меркулов. - Я пьяный!.. Ты что, очумел? Пьян... Ты, сам, товарищ Незовибатько, пьян...

- Но-но! - нахмурился Незовибатько. - Ты того, Сазон Миронович, не забывайся...

- Извиняйте, коли чего ежели, - сказал председатель и метнул на жену робкий испытующий взгляд, желая удостовериться, как она на все это реагирует...

Сидоровна была еще совсем молодая женщина лет двадцати двух, красивая, черноокая, белолицая, стройная да высокая, на полголовы выше муже своего. Сазон взял ее из родовитой казачьей семьи Черкесовых, происходящих, по преданию, от крещеного черкеса, приставшего к казацкому товариществу еще при Кондрате Булавине.

Меркулов женился на ней совсем недавно, года полтора тому назад. Первая его жена, Марфа, умерла в годы гражданской войны от тифа, оставив двух сирот. Пока Сазон воевал с беляками, сироты - мальчик и девочка росли на попечении бабки.

Демобилизовавшись из армии, Меркулов вернулся в родную станицу как герой. От девчат и молодых баб отбою не было. Избаловался бы вконец казак, ежели б старуха мать не сосватала ему Нюру Черкесову.

Если бы дело происходило до революции, конечно, Сазону не видать бы Сидоровны как своих собственных ушей. Да разве же его теперешний тесть, Сидор Агеевич Черкесов, истинный чигоман*, человек зажиточный, гордый, согласился бы дочь свою выдать замуж за голодранца Сазона? Ни за что! Но а теперь времена изменились. Задрипанный казачишка, вечный батрак, Сазон Меркулов стал председателем станичного Совета. Станичного! Ведь это не шуточки!

_______________

* Ч и г о м а н - насмешливое прозвище казаков.

Не стал Сидор Агеевич артачиться - выдал за Сазона свою дочку. С первых же дней замужества Нюра так крепко взяла в руки мужа, что он и пикнуть не смел. Вот с тех пор и получила она почетное звание Сидоровны.

Незовибатько, заметив, что Сидоровна кидает на него ласковый взгляд, покрутил свои белесые запорожские усы.

- Шел мимо, - пояснил он, - да и зашел вот побачить, как вы живете-можете. Эх, Сазон, друже, за каким ты дьяволом пьешь столько водки?

- А ты не пьешь, Никонович? - угрюмо спросил Сазон, отряхиваясь.

- Могу, конечно, выпить и я рюмку-другую, - согласился Незовибатько. - Но не больше.

- Да ну тебя к чертям! - отмахнулся Сазон. - Что ты говоришь? Сам знаешь - я совсем редко пью. А сейчас вот подвернулся такой случай: повстречал одного односума, Скворцова с Куриного хутора. С ним вместе еще на германской были в пятнадцатом году. Не раз в боях выручали друг дружку из беды... Обрадовался он мне. "Здорово, говорит, полчанин, радешенек тебя видеть..." Обнялись, расцеловались. А потом потащил меня в трактир. Не хотел я идти, так нет, пристал: "Пойдем да пойдем. Обидишь". Ну, пришлось пойти. Угостил он меня немножко...

- Немножко? - мрачно усмехнулась Сидоровна.

- Ну что теперь делать? - вскричал председатель, наступая на нее. Ругай меня, бей!.. - И вдруг, дернув ворот рубахи, обнажил волосатую грудь, тонкоголосо завопил: - Ну, распинай меня!.. Распинай!.. Казнуй!..